Прелюдия беды

Вербовка потенциально очень ценного агента сыграла Склодовскому безусловно в плюс, когда принимали решение о его повышении. В Вашингтоне не особо интересовали всякие домыслы об опасности, фанатичности, несгибаемости агента, потенциальной вероятности того, что он подставился под вербовку специально и тому подобный бред. Заявление есть? Есть. Кассета есть? Есть. Количество агентов, которых удалось завербовать американцам непосредственно в структурах Аль-Каиды – не вскрыть почтовый ящик, перехватить телефонный разговор и спрогнозировать поведение, а именно завербовать – исчислялось единицами. Поэтому за перспективного агента схватились руками и зубами и чем больше людей пытались примазаться к этому делу как к потенциальному локомотиву в карьере – тем больше было людей, кровно заинтересованных в том, что этого агента продолжали считать надёжным. Как раз в это время такой вот «надёжный агент» подорвался на передовом посту Чэпмен в провинции Нангархар и убил семерых оперативников ЦРУ. На стратегически важном направлении образовалась дыра и на нее бросили тех, кто был в это время на слуху – в том числе Склодовского. На какое-то время завербованного на авианосце исламиста со странным именем Какаа он потерял из виду.

Но до того, как он отправился в Афганистан, нужные люди передали ему 10 000 долларов США. Наличными и без каких-либо расписок. Просто передали и всё. И он взял их.

Деньги были от Ти-Джея Пачеко. Который в свою очередь получил их нелегально через цепочку посредников – если бы кто-то взялся за труд ее размотать, то пришел бы в конечном итоге к инвестиционному фонду, созданному на паях домом Саудов и семьей Бушей. Но на таком уровне никто не копал.

30 июля 2015 года. Северная Нигерия, неконтролируемая территория

Ганнери-сержант морской пехоты США Грегори Бунт как всегда плавно нажал на спусковой крючок. А затем – ещё, раз за разом. Три выстрела – гарантированный резерв снайпера. На мгновение смазавшееся в прицеле изображение приобрело четкость – и он увидел, как ракетчик с РПГ-7 и мешком с ракетами за плечами валится на землю с пулей в животе. Смотреть на результаты второго и третьего выстрела было некогда…

Еще минус три…

В следующее мгновение – раскатисто загремели Калашниковы, десятки пуль прорезали воздух во всех направлениях. Но его это уже не волновало – скользнув назад и закинув винтовку за спину – чтобы не мешала и не нагружала руки – он побежал по следам своей маленькой группы…

Еще минус три… Но они продолжают идти. Они всё равно продолжают идти.

Сержант бежал внешне неспешным, размашистым бегом, всё подмечая по сторонам. Могло быть всё, что угодно – просевший участок голой, свободной от растительности земли, означавшей наличие мины. Блеск проволочки в траве – растяжка. Просто – нора муравьеда. Змея, а здесь подавляющее большинство ядовиты. Но он ко всему к этому был готов.

Где-то далеко позади взорвалась граната, раздался новый взрыв ярости, выраженной в автоматном огне. Боевики нарвались на гранату под небольшим валуном – кроме осколков гранаты их хлестнёт ещё и осколками валуна. Двое, трое… может быть, четверо. Но они всё равно не остановятся, они – опытные и терпеливые воины и рано или поздно загонят их насмерть.

Сержант уважал их. Он убивал их, – но он и уважал их. И понимал, что ему отсюда уже не уйти – он умрёт здесь.

* * *

Уже ближе к вечеру – хотя дни сейчас долгие… – он увидел свой маленький караван уходящих от преследования людей. Они сидели.

– Какого хрена?! – он обрушился на них со всей яростью старого опытного служивого, сержанта лучшего рода войск в мире – Какого, мать вашу, хрена вы сидите!

– Папа…

– Я не тебя спрашиваю! Рик, какого хрена они…

Делайла оттолкнула сержанта Ричард Типа в сторону и заняла место перед отцом. Глаза ее сверкали.

– Это я приказала! Они устали!

– Уставать будете в гробу!

– Папа, это всего лишь гражданские! Они не супермены, мы идем уже второй день!

– И будете идти пять, десять, сто дней, пока мы на хрен не выберемся отсюда!

– Делайла…

Это был один из ООНовцев.

– Тебе какого хрена, а?

– Сэр… извините, сэр. Мы и в самом деле очень устали. Но мы ценим то, что вы делаете для нас и продолжаете делать. Думаю… мы готовы идти, верно?

– Да в гробу я видел то, что вы цените…

Сержант внезапно понял, что он перегорел. Всё. Можно ругаться, орать – но в душе есть только одно – понимание, что либо он, либо они все.

– Рик. За мной. Остальным – собираться, пять минут!

Они отошли в сторону.

– Рик…

– Сэр, мне это все не нравится. Радио перестало ловить, сигналов совсем никаких нет. И смотрите…

Он показал на спутниковый навигатор.

– С самого утра ничего не показывает, сэр, ни одного спутника. Вообще ни одного.

Ганнери-сержант искренне старался постичь то, что говорит ему его подчиненный. Получалось плохо.

– Просто эта долбанная железяка сломалась. Выбрось ее на хрен.

– Нет, сэр. Она исправна, я проверил это – только сигналов от спутника нет.

– Ладно, на хрен всё это. Слушай сюда. Ты готов сделать то, что нужно для спасения этих людей?

– Конечно, сэр.