Прелюдия к большевизму

[Я помню, что отправка по телеграфу этой телеграммы, которую я адресовал населению, была задержана, но не из-за мотивов, на которых настаивали люди, предложившие задержать ее. Эти люди беспокоились о том, чтобы отложить обнародование «конфликта» между Временным правительством и генералом Корниловым, чтобы не потерять возможность найти «компромисс» и урегулировать недоразумение мирными путями, на основе «взаимных уступок». Как я уже объяснял, я не мог согласиться на это, и мое согласие было еще менее возможным, поскольку ближе к вечеру 27 августа, особенно в течение ночи, большинство переговорщиков настаивали на компромиссе, не предполагая настоящую ошибку Корнилова (которая к тому времени была полностью опровергнута фактами), но на почве «трезвого расчета реальных сил». К тому времени генерал Корнилов уже находился в партии войны, которая мобилизовала свои силы.

Среди публики в основном царило убеждение, что активные действия генерала Корнилова против Временного правительства начались не после того, как он ознакомился с моим телеграфным обращением к населению от 28 августа, а после того, как по телеграфу всем железным дорогам было передано запрещение выполнять какие-либо приказы «бывшего» Верховного главнокомандующего, то есть Корнилова. Это ошибочное убеждение усиленно поддерживают корниловцы. На самом деле сам Корнилов, когда говорит, что только 28 августа он «принял решение открыто выступить и выдавить Временное правительство силой», пытается представить свое движение как следствие того, что Временное правительство «28 августа объявило его предателем родины».

На самом деле мое обращение не сыграло никакой роли в решении Корнилова предпринять выступление. Это ясно даже из реплики, записанной генералом Корниловым в день 28 августа, со ссылкой на копию моей телеграммы, адресованной генералу Клембовскому, о которой было доложено Корнилову. Генерал Корнилов написал на копии этой телеграммы следующее: «Я прошу генерала Клембовского дать мне немедленно знать о его решении, поскольку на почве его вчерашней телеграммы (то есть от 27 августа) я уже принял определенное решение, отмена которого вызовет небывалые конвульсии в армии и в стране». В тот же день (27 августа) эшелоны Крымова начали пробиваться вперед, поэтому возникла необходимость снять рельсы, чтобы удержать его войска. 27 августа сообщения генерала Корнилова с фронтом были завершены, и был послан приказ

командующим отдаленными округами, чтобы они отныне и далее подчинялись Корнилову. Я знаю по крайней мере об одной такой телеграмме, которая была направлена командующему Московским военным округом. Генерал Деникин уже отправлял в тот день Временному правительству свою лаконичную, но понятную телеграмму за № 145, которая начиналась словами: «Я солдат и не могу играть в прятки», и он предпринял на месте ряд недвусмысленных мер. Короче говоря, 27 августа мобилизация войск для операций на широком фронте интенсивнее всего проводилась в Ставке. Поэтому ночью 27 августа, пока переговорщики осаждали меня в Зимнем дворце, в Ставке уже было принято безоговорочное решение «вынудить Временное правительство убрать из своих рядов тех министров, которые, согласно моей (Корнилова) информации, являются предателями родины, и, во-вторых, реорганизовать само правительство таким образом, чтобы обеспечить для страны сильную и твердую власть. Для оказания давления на Временное правительство я решил использовать 3-й кавалерийский корпус генерала Крымова, приказав ему продолжать концентрацию по направлению к Петрограду». Это представляет собой весьма ценное признание генерала Корнилова.

Между тем он думает, что все поверят его солдатскому слову чести и что никто даже не усомнится в том, что только после того, как правительство оскорбило его, Корнилов

вдруг принял решение открыто выступить; между тем проект его знаменитого «Обращения к народу» фактически уже был готов 27 августа, а мое обращение, вероятно, лишь ускорило его обнародование, с уместными изменениями в начале текста[29].

ОБРАЩЕНИЕ К НАРОДУ

«Я настоящим объявляю:

26 августа генерал Корнилов направил ко мне члена Государственной думы В. Н. Львова с приказом передачи Временным правительством всей полноты гражданской и военной власти в личное ведение Корнилова в свете образования НОВОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА для управления страной. Подлинность полномочий депутата Львова делать мне такое предложение была позднее подтверждена генералом Корниловым в его разговоре со мной по прямому проводу. Понимая в предъявлении таких требований, адресованных Временному правительству в моем лице, желание некоторых кругов русского общества воспользоваться тяжелым положением государства в целях установления в стране государственной власти в противовес завоеваниям революции, Временное правительство находит безотлагательным: