Преломление. Наука видеть иначе

Изучение цвета настолько поглотило Гёте, что в 1810 году он опубликовал объемную работу, которую назвал Zur Farbenlehre, или «Учение о цвете»[20]. На «научность» этой книги уже давно никто не обращает внимания, особенно на его нападки на Ньютона. С другой стороны, таксономический[21] труд Гёте действительно натолкнул на философскую дискуссию, которая привела Витгенштейна к публикации Remarks on Color («Заметки о цвете»), а Шопенгауэра – к книге On Vision and Colors («О зрении и цветах»). Кроме того, всеобъемлющее лирическое описание цвета, как и другие работы писателя, до сих пор читают для удовольствия: «Эти цвета скользят по стальной пластине подобно дуновению: один словно убегает от другого, хотя в действительности последующий всегда развивается из предыдущего»

[22][23]. Мы до сих пор учимся бесценному умению Гёте удивляться, которое стало навязчивой страстью всей его жизни. И только оно может объяснить, откуда в «Фаусте», его шедевре, взялись знаменитые строки, произносимые воплощением дьявола Мефистофелем, студенту, которого так легко удалось подкупить: «Сера

, мой друг, теория везде, Златое древо жизни зеленеет»[24][25].

Стоит немного задуматься над смыслом слова «реальность», в каком его использовал Гёте при написании «Учения о цвете» на границе XVIII и XIX веков. Это был расцвет эпохи Просвещения, революционный период, когда средневековые суеверия в западном обществе сменялись новыми крепкими убеждениями в разумности человека. Если «человек» становился Разумным с большой буквы, как можно было вообще предположить, что необходимое условие этого – восприятие – вдруг оказывалось препятствием видеть реальность в точности? Как может мозг, так сильно меняющий действительность, не видеть ее как она есть, если люди уже покорили пространство и время политическими теориями, уголовным законодательством и математическими доказательствами? В этом свете история бесполезного труда Гёте о цвете гораздо меньше говорит о нем (хотя, конечно, все равно значительно характеризует), чем о господствовавших в те времена убеждениях, когда о мозге еще очень многое не было известно. И это – то же самое незыблемое «видение реальности», которое два века спустя возбудило столько людей историей с фотографией платья. Когда дело доходит до понимания восприятия, правильное убеждение мощно противоречит здравому смыслу.

Большинство людей, даже нейрофизиологи, психологи и ученые-когнитивисты, уверены, что мы видим мир таким, какой он есть, потому что – «почему бы и нет?». На первый «взгляд» может показаться, что видеть мир как-то еще – совершенно неверно. Предположение, что мы видим реальность, кажется разумным, однако не учитывает неоспоримый факт наличия среды и того, как на самом деле мозг в ней работает. Таким образом, мы упускаем существенную истину, что он не приучен это делать. Но к чему же за свою эволюцию привык наш мозг? Выживать, и точка.

Основной момент, помогающий это понять, таков: несмотря на то что мозг не воспринимает реальность, органы чувств ни в коей мере не «бессильны». Человеческий мозг был сформирован в результате самого безжалостного и всеохватного научно-исследовательского механизма на нашей планете – эволюции (впоследствии перешедшей в развитие и обучение). По сути, тест с серыми кругами не предназначен демонстрировать, как легко обмануть чувства. Как раз наоборот (хотя мы подождем четвертой главы, чтобы узнать, почему иллюзия, которую вы видели, на самом деле не была таковой). Пока просто поверьте, что эволюция (а также развитие и обучение) не создает хрупких вещей, поэтому изменить ваше восприятие возможно – потому что «хрупкий» совсем не то же самое, что «послушный» или «гибкий». «Цель» эволюции – создать прочные, надежные вещи, которые могут развиваться. Человек разумный – отличный пример такой работы. То есть, когда вы смотрите на мир, на самом деле вы смотрите сквозь миллионы лет истории.