Преломление. Обречённые выжить

«Сверхсветовые двигатели», — предположил я.

Тем временем в одной из карет медленно открылась дверца, и следом показалась деревянная нога. Далее появился и сам обладатель деревянной ноги, опиравшийся на треснувший костыль. В чёрной шляпе с обвисшими полями, в мундире бомбардира, с которым никак не вязались широченные галифе, он походил на известного всем Джона Сильвера из «Острова сокровищ». На широкой заплечной перевязи болтался кованый сундук с нехитрым морским скарбом.

Вот старинный добротный сундук, Он хранит в себе многие тайны: Все они в сундуке не случайны, Всё — предмет человеческих рук.

Поправив висевшие на поясе пистолеты, разбойник крякнул, высморкался и хрипло произнёс:

— Пиастры! Люблю пиастры! А здесь ими, похоже, и не пахнет…

Антильский попугай, сидевший на его плече, хрипло подхватил:

— Пиастры, пиастры…

Джон Сильвер тут же получил пинок в зад ногой в яловом сапоге, обладателем которого оказался вышедший следом гибэдэдэшник[72]. При первом же шаге его сапоги противно заскрипели, распространяя едкий запах дёгтя. Светоотражающая безрукавка, накинутая на голое тело, засветилась особенно ярко.

Подойдя вплотную к Джону Сильверу, привычно произнёс:

— Пиастры, говоришь? Сейчас будем стричь и пиастры, и дублоны, и гинеи. Шинковать капусту — дело знакомое. Было бы с кого. Плохо только, что в последнее время шантрапы безденежной много развелось. Лузеры всех стран и народов. Скопище нищебродов. — И жезлом крепко ударил по ладони.

Следующий персонаж, показавшийся из кареты, напомнил дни глубокой юности, когда я служил юнгой на чайном клипере «Фермопилы», перевозившем китайский чай из Бомбея в Лондон. А потом перешёл на военный корвет под руководство корветтен-капитана сэра Джона Гаттераса. Это был именно он: в старорежимной изодранной морской форме с пожухлыми эполетами, аксельбантом, свисающим с плеч как провисший шпринг[73], заломленной капитанской фуражке с кокардой, напоминающей большого тасманийского краба.

Как только троица выстроилась по ранжиру, тут же из кареты показался широченный ствол переносного ракетного комплекса Javelin, а за ним клетчатая арафатка террориста, шайтана-головореза, агента под прикрытием Фелисьена Кабуги, сподвижника Усамы бен Ладена. Он встал отдельно от выстроившейся шеренги вместе со своим Джавелином. Встал будто вкопанный, расставив широко ноги, обутые в высокие американские бутсы со шнуровкой. Сняв предохранитель и, положив ствол на плечо, направил его в мою сторону.

«Возьмёт и стрельнет без команды — поминай как звали», — подумалось мне.

В последний раз видел Кабугу в Касабланке на Медине. Затесавшись среди торговцев, он пытался всучить мне кожаный пиджак местного пошива. Тогда они были в моде.

Пятым оказался аффилированный министр обороны Коморских островов, командующий президентской гвардией исламист-маоист Саид Мустафа Маджуб. Личность знакомая мне по заходу в Порт-Луи на теплоходе «Башкирия». Был он налегке: в короткой бейсболке и парусиновых шортах, на ногах тапочки без задников — идти в них можно только вперёд. «Только вперёд» был его девиз.

Где Аммонитян набрал такую команду, одному бесу известно.

И началось!

Первым выступил гибэдэдэшник с полосатым, как зебра, жезлом. Подойдя ко мне вплотную и упёршись им в грудь, начальственно прогудел:

— В этих краях запрещено передвигаться со сверхзвуковой скоростью, а мой радар зафиксировал у тебя субсветовую. Нарушаешь, мил друг! Будем протокол составлять? Или наличными?

— Давай протокол.

— Я предпочёл бы наличными.

— Сколько?

— Сто пятьдесят шесть…

— Пиастры! Пиастры! Бери пиастрами, — заверещал Джон Сильвер и замахал костылём.

— Рублями у вас уже не берут?

— Курс меняется каждый день. Лучше в твёрдой валюте.

— А в жидкой?

— В жидкой? А где ж её возьмёшь здесь?

— И-го-го, и бутылка рома… — пропел Джон за спиной у гибэдэдэшника.

— Обратись в партию Света и Добра к Гарри Ариманычу. Он тебе нальёт. Только стакан не забудь взять.

— Дельная информация. Ну хотя бы два сентаво дай на пропитание. Чтобы скудность жизни скрасить немного, — взмолился гибэдэдэшник.

В это время во второй карете открылись шторки, и высунулось оплывшее лицо с перекошенным ртом.

— Аммонитяша! Вернулся, шельма!

— Бейте его!!! — прокричал Аммонитяша сквозь открытые шторки, которые сразу и закрылись. В ту же секунду сработал Javelin. Это Фелисьен Кабуга дал залп. Огненный смерч пролетел мимо, лишь слегка опалив мне волосы. Кабуга был в полном недоумении: со столь близкого расстояния и промахнуться! За всю его трудовую деятельность такое случилось впервые.

В ту же минуту бросился в атаку Джон Сильвер, высоко поднимая деревянную ногу и размахивая костылём. К нему на помощь подоспел гибэдэдэшник, пытаясь ударить меня жезлом по голове. Но ни у него, ни у знаменитого пирата ничего не получилось. Меч и здесь сослужил свою службу. Невидимое поле защищало, не позволяя вплотную приблизиться противнику. И все попытки каким-то образом достать меня ни к чему не приводили.