Преодоление

"Трудно ему, герою войны, привыкать к теперешним условиям службы. Началась новая эпоха - время радиокомпасов и радиомаяков, дальномерных и инерциальных навигационных систем, бортовых локаторов и счетных машин. Они изменили людей. Молодых летчиков и штурманов уже не интересует, как нас прежде, самолетовождение по магнитному компасу и земным ориентирам. Когда мы рассказываем им, как летали в Отечественную в снегопады и дождь при облачности в сто - триста метров над землей, молодежь слушает с недоверием..."

Память переносит Сохатого на Волгу, в мемориальный музей Валерия Чкалова. Он вновь переживает встречу с мужеством людей, пролетевших через Северный полюс в Америку на АНТ-25... "Шедевр тридцатых! Как ты далек и удивителен из наших дней, неправдоподобно стар, очень прост для непросвещенного взгляда и невероятно сложен для полета!.. Новые возможности оттеснили, отодвинули на второй план старые летные истины. Век радиоинженерной навигации изменил штурмана и его службу, но не их роль и значение. Упростилось отношение людей к небу, оно сделалось доступней человеку. Однако эта "легкая" досягаемость по-прежнему очень обманчива. Слишком доверчивые дорого платят за свои ошибки".

Сохатый прослушал по радио информацию о метеообстановке. Она была неутешительна: всюду туман.

Туман опередил их прилет на двадцать минут, а прогноз - на целый час, превратив небо в пространство без надежной жизненной опоры, невидимые границы которого теперь для Сохатого определялись только остатком керосина в баках самолета. И это пространство в форме замкнутого круга с каждой новой минутой полета все больше сокращало свой радиус, отгораживая чертой недоступности аэродромы с хорошей погодой.

Земля закончила передачу.

В наушниках тишина: вблизи нет других самолетов. Нет разговоров и в экипаже. Штурман и стрелок-радист молчат... Сохатый ищет выход из безнадежного, кажется, положения. Ему сейчас не время думать о себе: он не имеет на это права, пока не придумает что-нибудь приемлемое для всех.

Иван Анисимович торопливо перебирает в памяти названия ближайших аэродромов. Вспоминает отличительные особенности каждого из них, пытаясь найти там холмы, леса, может быть, городскую жизненную теплоту, которые могли бы задержать распространение тумана или растопить его. Мысль, закончив исследование одного объекта, быстро перебрасывает свои цепкие щупальцы на другой, но все время помнит людей, находящихся рядом.

- Сто второй, я - "Ракета", вы погоду приняли?

Земля спрашивает, скрывая свою тревогу, не выдержав молчания экипажа. На аэродроме волнуются больше находящихся в воздухе. Оно и понятно: метеослужба гарантировала погоду, а когда она начала портиться просмотрели и поэтому опоздали ему сообщить, лишив таким образом Сохатого возможности сманеврировать и временем полета над океаном, и выбором места посадки.

- Принял, принял погоду. И понял, что плохая. Но мне идти больше некуда. Топлива на сорок минут. До вас пятьдесят километров. Давайте думать вместе. Начал снижение.

- Сто второй, посадку разрешить не могу. Нет условий. Придется прыгать.

- Парашютом воспользоваться никогда не поздно. Растолкуйте-ка лучше поточнее погоду. Что все же за туман? Какой он?

- Туман сплошной. Выносит его с озера. Пока суша теплее воды, поэтому туман приподнимается над землей и плывет над аэродромом на высоте метров двадцать - тридцать. Видимость под ним - километр-полтора.

От услышанных слов Ивану становится легче. Сердце мгновенно отзывается на проблеск надежды, еще неосмысленной, смутной, и начинает с силой пульсировать в висках.

- Эх ты, "Ракета"! Разве можно так давать погоду? Хоть и маленький просвет над посадочной полосой, но ведь есть?.. Запрещаешь посадку ты правильно, по закону. А я на свою ответственность хочу попробовать сесть. Сделаю первый заход пристрельный. Если шансы будут, со второго раза попробую садиться... Оборудование на борту все включено, приборы работают нормально.

- Сто второй, не могу вам этого разрешить. Чем такие попытки заканчиваются, всем известно.

- Мне это ведомо не хуже. Сейчас посоветуемся и сообщим наше решение... Экипаж, слышали обстановку? Над аэродромом приподнятый туман. Конечно, между землей и небом малюсенькая щелка, меньше нормы в три раза, но попробовать можно. Чем ошибка может закончиться, наверное, представляете, так что неволить не могу. Если не согласны попытаться, то будете прыгать. Это безопасней и надежней...

- Раз так, то давай, командир, постараемся. Я согласен.

- Позиция штурмана определилась... Как радист?

- Подчиняюсь большинству.

Ивану приятно единодушие боевой ячейки. Где-то в глубинах самолюбия затронута и профессиональная гордость летчика: "Ведь не случайно же они доверяют мне свои две жизни".

- Хорошо, товарищи мои! Спасибо за доверие... А теперь всем за работу!

Предстоящая посадка заставляет Сохатого спешно заняться арифметикой. Он начинает соединять воедино секунды полета и снижения со своим уменьем, чтобы определить наличные жизненные резервы.