Преодоление

…Самолет Сохатого летел по кругу над аэродромом предстоящей посадки: Иван рассматривал большой город, находящийся чуть южнее речушки, и никак не мог представить себе, каким образом эскадрилья сюда залетела, почему летчики решились здесь сесть, хотя местность эта не походила ни на один район, находящийся в тылу советских войск.

Восьмерка "Илов" стояла на аэродроме отдельным рядком, крыло к крылу, ровной линеечкой. Чуть поодаль находилось штук двадцать американских истребителей "Тандерболт". Тупорылые, пузатые и громоздкие, они показались Сохатому некрасивыми против изящных "Ил-2". Он представил "Тендерболты" в воздушном бою с немецкими "мессершмиттами" или "фокке-вульфами", самочувствие американских парней в кабинах, возможные потери и понял, почему на них летали в основном негры, - шансов выиграть бой один на один у "мессершмитта" на этой летающей бензиновой бочке было мало.

…После посадки Сохатый открыл фонарь своего самолета и порулил к стоянке "Илов", решая, как ему вести себя с командиром и с летчиками. Экипажи ждали его, построившись в две шеренги. Подрулив к ним, Сохатый увидел на лицах людей неподдельную радость. Они были довольны его прилетом, надеялись, видимо, что бывший командир их эскадрильи лучше других поймет случившееся с ними несчастье, что он не бросит их на произвол судьбы. Но радость на их лицах казалась ему беспокойной, как у нашкодивших мальчишек. Им было стыдно, и они отводили глаза. Даже тугой на самокритику Гудимов улыбался виновато и заискивающе… И Ивану просто по-человечески, по-товарищески стало жаль летчиков, и он решил вопроса о их посадке у американцев не касаться даже после возвращения домой. Полностью довериться в разборе полета командиру полка и майору Зенину.

Поздоровавшись со всеми, он отпустил летчиков к самолетам и занялся подготовкой к вылету.

Сведения у Гудимова оказались неутешительными: официально их не задерживали, но и бензина не привезли. Горючее запаздывало по договоренному с американцами времени уже на пять часов.

- Да вон, товарищ майор, - прервал свои объяснения Гудимов, - на "виллисе" лейтенант их едет. Он русский знает, контакт с ним мы постоянно держим.

Сухопарый и долговязый, жующий свою жвачку офицер, увидев на груди Сохатого "Золотую Звезду" и ордена, вначале мычал что-то неопределенно-восторженное. Из последующих объяснений выяснилось, что бензин якобы уже везут, но будет он не скоро, поэтому летчиков и солдат он отправит сейчас пить кофе, а о прилете господина майора сообщит своему командиру. Сохатый попросил его доложить, что он хотел бы нанести визит вежливости начальнику гарнизона и предъявить ему свои полномочия.

Лейтенант стал связываться с кем-то по рации, а Сохатому ничего не оставалось, как ждать.

Он немного успокоился, узнав у Гудимова, что американской охраны у самолетов не выставлялось, а передвижение летчиков не ограничивалось. Незначительные на первый взгляд факты в сочетании с полным безразличием хозяев к его самолету, в котором не было недостатка в бензине, настраивали Сохатого на оптимистический лад: как будто осложнений не предвиделось.

Наконец переговоры по радио закончились.

- Господин майор, начальник гарнизона просил передать вам следующее: полномочий проверять он не собирается, так как уверен, что офицер, удостоенный таких высоких и многих наград, не может прилететь без прав и обязанностей. Генерал приглашает вас на чашечку кофе, чтобы извиниться за опоздание с топливом и выразить восхищение вашими личными боевыми заслугами в борьбе с общим врагом.

Принимая приглашение, Сохатый удовлетворенно думал о командире дивизии генерале Аганове, который ему сейчас казался не только опытным солдатом, но и дальновидным психологом: американцы на ордена "клюнули". Теперь-то он был почти уверен, что все они вернутся домой.

…Солнце прошло две трети своего дневного пути по небосводу, когда эскадрилья во главе с Сохатым вырулила на взлетную полосу аэродрома. Только теперь майор успокоился окончательно, поверил в успех.

Взлетели сразу девяткой, взлетели так, как должны были лететь на маршруте, - клином. Сохатый сделал с группой небольшой прощальный круг над аэродромом и над летным полем, перевел машины в пикирование.

- Внимательно в строю. Выводим на высоте пятьдесят метров… Вывели… Делаем горку, угол двадцать градусов. - Посмотрел, как идут "Илы". - Хорошо идем, Приготовили оружие! Салют секундной очередью! Пли!

Восемнадцать пушек и двадцать семь пулеметов, выдохнув из себя разом огонь и железо, рявкнули и смолкли.

Эскадрилья взяла курс на свой аэродром…

* * *

Разбудили Сохатого врывавшиеся в открытые окна звуки артиллерийской стрельбы. Не вставая с полужесткого диванчика, на котором он спал, Иван прислушался: стреляли зенитные пулеметы ДШК, стреляли автоматы, и в них вплетались отдельные хлопки выстрелов из ракетниц, после чего на сером предрассветном небе появлялись цветовые трепещущие отблески.

Зазвонил телефон, и Сохатый взял трубку: