Преодоление

Он словно повторял Санины мысли, и Сергеев, стараясь передать всю степень своего безграничного восхищения, так стиснул Димыча, что у того затрещали кости; но Сане все равно показалось, будто он не сумел полностью выразить свои чувства, и тогда отчаянный небожитель вслед за женой расцеловал друга и потащил в ванную, заставил побриться, а Наташа, быстро выгладив рубашку никому еще не известного гения, накрыла на стол. Завтрак, как всегда, был восхитителен, назывался «Сказки венского леса», но даже сказки венского леса блекли перед черной коробкой, стоявшей в центре стола; не отрываясь, как завороженные, они смотрели на посеребренную катушку, на маленькую лампочку и страшно удивлялись, что в истории человечества началась новая эра, а никто на всей земле пока ничего об этом не знает.

– Представьте, только на миг представьте, – торопливо говорил Дима. – Никакой электропроводки, никаких шнуров, вилок, розеток! Никаких трансформаторных подстанций и ЛЭП! Никаких перебоев с подачей энергии!.. Сколько освободится производственных мощностей! Рабочих рук! Материалов! Как ускорится прогресс! Энергия в любой точке, в любое время! Карманные фонарики, портативные приемники и магнитофоны без батареек! Автомобили, суда, самолеты без аккумуляторов! Реки без плотин! Вечные источники питания на космических кораблях, станциях! Вы представьте себе, ребята, только представьте все это!

…Димыч рассказал Роберту Ивановичу, как он, забыв про все на свете, двое суток паял схему, мастерил корпус и парус; врач, измерив давление, обещал не докладывать грозному начальству о нарушении режима, если уж это нарушение оборачивалось такой выгодой для планеты Земля и обещало полный переворот в человеческих знаниях; пожурив изобретателя для порядка, здоровяк дал ему какие-то таблетки с женьшенем, восстанавливающие силы, и отправил в свой кабинет спать. Сам же, размашисто подписав Сане карточку медосмотра, пошел вместе с отчаянным небожителем на тренировку.

– Санек, – добродушно сказал доктор, шагая рядом, – у тебя пульс частит. Ты это учти.

– Эмоциональное, Роберт Иванович, – признался Сергеев. – Интересно. Если разрешите, на пять минут сконцентрируюсь на одних ощущениях. Чуть-чуть, Роберт Иванович, а?

– Только не увлекайся.

Они остановились на краю бассейна, внешне обычного, но в то же время с особенностями: в стенах под водой тут виднелись смотровые окна, через которые методисты могли наблюдать за действиями космонавтов, в прозрачной глубине матово поблескивал огромный, в натуральную величину, макет орбитальной станции; специальная конструкция скафандра, определенное давление внутри костюма, отцентрированные по всему объему балластовые пластины, автономная система жизнеобеспечения и связи – все это при погружении в гидросреду создавало полное ощущение невесомости.

– Как вошли в скафандр? – инструктор обернулся, и Саня увидел его лицо – сосредоточенное, отрешенное.

– Нормально. – Он попробовал пошутить: – Под мышками не жмет.

– Ладно, – инструктор натянул маску. – Посмотрим.

И повернувшись спиной к бассейну, плюхнулся в воду.

Щелкнув забралом гермошлема, Саня подождал, пока в скафандре поднимется давление, и прыгнул следом. Стеклянная прозрачность, отливающая голубизной, накрыла с головой, вокруг запузырилось, побелело, мышцы напряглись в ожидании удара, толчка, но удара не последовало – его просто перевернуло вниз головой, легкая слабость окатила тело, перед глазами, словно полосатые пограничные столбы, закружились в неистовом танце стены бассейна.

Наконец падение прекратилось. Дурманящая слабость начала понемногу отступать, рассасываться, и, по мере того как она проходила, росло странное ощущение отсутствия веса. Саня не чувствовал собственного тела, самого себя, в какой-то абстрактной, безопорной среде жил только мозг. И хрустальными молоточками звенели в нем отрывки мыслей: «Кто ты есть?.. Чего хочешь?.. Не предавал… Не изменял… Силы уходят…»

– Как самочувствие? – голос доктора раскатисто зазвенел в шлемофоне. – Самочувствие, спрашиваю, какое?

– Нематериальное ощущение самого себя, – быстро ответил Саня. – Будто тела совсем нет, а я есть.

– Так и бывает. Привыкай.