Преодоление игры

С началом весны я усиленно занималась здоровьем свекрови, которая сильно жаловалась на неопределенную хандру, все время твердила, что ей надо встряхнуться и тогда ее самочувствие улучшиться. Она была мастером наживать себе огорчения. Чтобы пояснить все перипетии и нюансы наших с ней отношений и понять указания вещего сна, о котором идет речь, надо вернуться на четверть века назад.

* * *

Итак, ее младший сын неожиданно заявил, что намерен жениться. И это при том, что Анатолий, старший, еще не был женат. Да еще на ком жениться? На своей соученице, сельской девчонке без связей и достатка. А ей так надоело жить в нищете, и она так стремилась пристроить свои чада в денежные дома! С этой целью давно присмотрела в невестки единственную дочь богатой четы Гузовых, что жили на одной лестничной площадке с ними, — Бэлы Иосифовны, преподавателя торгового техникума, и Льва Моисеевича, доцента металлургического института. К этим заносчивым соседям с высоким еврейским статусом, соблюдающим чистоту крови, безродным людям нечего было и мечтать подступиться, если бы не проблемы, возникшие с их наследницей. Во–первых, она родилась до слезного сожаления похожей на отца, в одном лице соединяющего черты коня и кролика. Рыжая, кудрявая, как овца, с крупным бесцветным лицом и выгоревшими дымчатыми глазами, она была просто страшненькой. Но имелось и другое, нечто похуже внешности, а именно: ее отец нес на себе явные следы вырождения — сухорукость и конское копытце, а значит, передал и ей свои подгнившие гены. Инку, так звали соседскую дурнушку, спасти и удержать в племенном статусе могла только свежая кровь, пусть хоть сколько угодно безродная.

Одним словом, моя будущая свекровь ждала первого шага со стороны Гузовых или хотя бы намека. И дождалась. Они в конце концов заговорили о ее сыновьях, осознав, что Инке не светит выйти замуж за принца.

Ульяна Яковлевна сразу же гордо вскинула голову и поджала губы.

— У меня дорогие мальчишки, — сказала вроде в шутку — Да и норовистые, несговорчивые.

— Это у вас Толя такой, только мы на него не посматриваем. Нам Юра нравится, мальчик тихий и спокойный. Или вы плохо думаете о нашей Инне?

— Ну что вы? У вас замечательная девочка, и я в принципе не против, но подумать все же надо.

А что тут думать, когда ко всему можно привыкнуть? Вон Притикины, что живут этажом выше, вообще своего Яшку женили на хромоножке, и ничего — все живы.

И вот тебе этот «мальчик тихий и спокойный» учудил!

А ведь не раскроешь же ему всю правду про ее уговор с Гузовыми! Хоть для наблюдательного человека она и была на виду, эта правда. Гузовы, дабы закрепить договоренность и задобрить будущую свояченицу, вызволили их из коммуналки и поселили в свою отдельную двухкомнатную квартиру. Сами же ушли в их трехкомнатную коммуналку, где одну комнату занимала древняя старушка. Ну, правда, со временем они старушке нашли другое место и забрали ее комнату себе. И тут еще стоило бы разобраться, действительно ли им нужен был Юра или завуалированное сватовство являлось лишь поводом для улучшения жилья. Но факт есть факт, договоренность о браке Инки с Юрой была прозрачно скреплена сделкой с квартирами.

Свекровь вспоминала те дни и разговоры, перебирала и перемывала в памяти все слова — пыталась понять, кто кого перехитрил. Мимо трехкомнатной квартиры, где вот–вот должна была освободиться одна комната и ее из коммунальной можно было превратить в отдельную, Гузовы в любом случае не прошли бы, не такие они люди. Но ведь о Юре она договаривалась с самой старой Розой! А Роза — мать Бэлы, а не Левы. И сколько бы он ни кричал на нее «У, жидовка пархатая», подчеркивая, что она ашкенази, а он сефард, но чирикать против тещи не посмел бы.

Но что теперь было сожалеть? Юра женился. Соседи дулись и разговаривали с нею сквозь зубы лет пять, пока не привезли своей Инке жениха из Умани, рослого красивого парня. Только тогда повеселели и восстановили прежние отношения.

Эти пять лет стали для меня сплошным испытанием. Отношения с Юриными родителями, как нетрудно догадаться, складывались у меня трудно. Я не сразу поняла, в чем было дело, с чем я столкнулась, да и не поняла бы, возможно, никогда, если бы спустя много лет свекровь сама об этом не рассказала. Но эти годы мне надо было прожить и ни в чем не ошибиться!

А тогда инерция ее надежд была велика! Она стремилась исправить положение и не мытьем так катаньем развести нас с Юрой. Для этого употребляла все родительское влияние на него, некогда весьма значительное. Но теперь оно ослабло, и она ненавидела меня еще больше. Злилась и на Юру, требуя от него шагов, на которые он не соглашался.