Преследование

— Только не вздумай читать мне сейчас нотации! С чего это ты так разоделась в пять утра?

— Джулианна прислала мне одежду. Если честно, я работаю не покладая рук, заботясь о бедных детях Гренвилла. И мне надоело смотреть на себя в зеркало и видеть, что я похожа на жену торговца рыбой!

— Как поживают дети Гренвилла, Амелия? И кстати, как поживает сам Гренвилл?

Амелия насторожилась:

— Мы с Лукасом уже обсудили эту тему. Он согласился с тем, чтобы я заняла место экономки Гренвилла. Его дети потеряли мать, Джек. А еще есть крошка, Люсиль, которая даже не приходится ему дочерью. В данный момент у девочки никого нет.

— У нее есть ты.

— Да, это так.

Джек вздохнул:

— Я прибыл в город вчера вечером. Лукас рассказал мне все — включая то, что ты чересчур увлеклась работой в доме Гренвилла. Амелия, я не забыл, как он разбил тебе сердце, хотя это и было много лет назад. Я не забыл, как ты плакала в своей спальне. Не забыл, как хотел выследить его и прикончить! Я был потрясен, когда Лукас сообщил мне, что ты стала его экономкой. А теперь я просто не могу удержаться от того, чтобы не заметить: ты никогда не выглядела красивее.

Щеки Амелии запылали еще ярче.

— Это всего лишь платье!

Брат пронзил ее взглядом.

Амелия скрестила руки на груди, собираясь защищаться.

— Ты уже видел Жаклин? — спросила она, вспоминая о дочери Джулианны.

— Даже не пытайся сменить тему, Амелия. Кстати, а где Гренвилл? Я был бы не прочь переброситься с ним парой слов.

Амелия встревожилась. Джек славился своей вспыльчивостью. И он не шутил, когда только что заявил, что десять лет назад хотел прикончить Саймона. Амелия нисколько не сомневалась: в том, что касалось этой темы, Джек не стал бы вести себя столь же невозмутимо и здраво, как Лукас.

— Он, видимо, спит. Не думаю, что с моей стороны было бы разумно будить его.

Глаза брата удивленно распахнулись.

— Боже праведный, и ты еще рассматриваешь подобную возможность? Разумеется, ты не можешь заявиться к нему без приглашения — или все-таки можешь? Да что здесь вообще такое происходит?

Джек стал догадываться об их отношениях, подумала Амелия, начиная паниковать.

— Ты ошибаешься. Я даже не думала подниматься наверх и будить его. Естественно, это было бы совершенно неприлично.

— Твое платье — вот что совершенно неприлично. Точно так же, как твоя должность экономки Гренвилла.

— Я уже говорила это Лукасу, скажу теперь и тебе. Я не могу бросить его детей в такой момент. Они слишком привыкли к тому, что я управляю их домом. Я слежу за их питанием, проверяю, как движется их учеба, и рассказываю им сказки на ночь!

— В самом деле? — насмешливо фыркнул Джек. — Я собираюсь остаться здесь до тех пор, пока Гренвилл не спустится вниз. Я хочу с ним поговорить.

— Джек, ты не можешь допустить, чтобы он увидел тебя. — Амелия пришла в ужас. Она была уверена, что Джек собирался устроить Саймону допрос и решить, остаются ли их отношения в рамках приличий.

— Гренвилл меня явно не испугает, Амелия, — с безграничным высокомерием бросил брат. — Я умудряюсь удирать от двух военных флотов с тех пор, как объявили режим блокады. Думаю, я смогу ускользнуть от Гренвилла и его дружков, если ему когда-нибудь вздумается выдать меня властям!

— Ты — везунчик, Джек, но, боюсь, сам этого не понимаешь.

Он пристально посмотрел на нее:

— Не бойся за меня.

Амелия подошла к брату и коснулась его руки.

— Конечно же я боюсь за тебя. — Она понизила голос. — Сколько раз ты отправлялся к французским берегам, выгружая товары, на которые наложен запрет, когда британский флот уже маячил на горизонте? Сколько раз, Джек?

Брат смотрел на Амелию так, будто она говорила что-то забавное.

— Я не хочу, чтобы ты волновалась обо мне. У меня странное чувство, будто сейчас у тебя хватает забот и без меня.

— Боже милостивый, так я права! Ты бросаешь якорь, чтобы выгрузить товары, когда британские сторожевые корабли находятся в пределах досягаемости!

— Разве я развлекался бы так, если бы они не гнались за мной?

Амелия испытывала неодолимое желание влепить легкомысленному братцу звонкую пощечину.

— Это — не пустяковая игра, черт возьми! Если тебя когда-нибудь арестуют, то обязательно обвинят в государственной измене, Джек. Я до смерти боюсь, что ты попадешься в руки нашего флота, точно так же, как до смерти боюсь того, что Лукаса схватят на французской земле французские власти!

Джек внезапно притянул Амелию в крепкие братские объятия.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он и, отпустив ее, добавил: — Откровенно говоря, я тоже беспокоюсь о Лукасе. Ему следует прекратить помогать эмигрантам, Амелия. Во Франции правит террор. Там теперь не осталось ни малейшего представления о жалости или справедливости. Каждого, кто хоть как-то связан с подозреваемым в государственной измене, отправляют на гильотину, и это означает, что во Франции каждый божий день бессмысленно гибнут женщины и дети. Если Лукаса схватят на французской земле, не будет даже судебного разбирательства. Его бросят на растерзание толпе или отправят на гильотину.

Амелии стало дурно, к горлу подкатила тошнота.