Преследование

— Амелия, доброе утро. Возникли какие-то проблемы с детьми?

Она снова вспыхнула и не решилась поднять на него взгляд.

— У меня есть кое-какой вопрос, но это может подождать. — Амелия улыбнулась Уорлоку. — Буду с нетерпением ждать нашего разговора.

Она снова отвела глаза и поспешила выйти из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Амелия никогда не выглядела так хорошо, как сейчас, — задумчиво произнес Уорлок. — И все же она — всего лишь экономка в вашем доме.

Но она не напоминала ни одну из экономок, которых он знал, подумал Саймон. Она, скорее, была похожа на хозяйку дома.

— Амелия обожает моих детей — и Люсиль, — резко бросил Саймон. В его тоне послышалось предостережение.

— Я уверен, что она к ним привязалась. Точно так же, как уверен, что вам отчаянно требовалась подходящая экономка, учитывая состояние ваших личных дел. Мы можем вернуться к нашим неотложным вопросам? Вы договорились о новой встрече?

— Я продолжаю над этим работать, — вернулся Саймон к суровой действительности. — Но время истекает. Французы взяли Менен и Кортрейк неделю назад, это означает, что вторжение союзников во Фландрию вот-вот начнется. Я надеюсь встретиться со связным Журдана самое позднее завтра. Какую информацию я могу ему передать?

— Кобург попытается отвоевать оба города с сорока тысячами солдат.

Саймон постарался сохранить внешнюю невозмутимость. Интересно, Уорлок лгал? Бедфорд считал, что Кобург соберет шестьдесят тысяч, хотя это мнение было основано исключительно на слухах.

— Вы уверены в этом? — с подчеркнутым хладнокровием спросил Саймон. — Я должен передать Марселю точную цифру, в противном случае поплачусь головой.

— Я более чем уверен. Я бы не стал подвергать риску такого ценного агента, как вы, Гренвилл. Вы ведь знаете это?

Саймон не знал ничего подобного.

Уорлок добавил:

— Вы — мой самый ценный сотрудник. Вы находитесь в самом выгодном положении. Французы считают вас своим агентом, тогда как на самом деле вы принадлежите мне.

Себастьян улыбнулся, но его глаза не изменились. Он продолжил:

— Пока я не знаю, когда решу снова отправить вас во Францию. В сущности, чем больше я думаю об этом, тем больше осознаю, каким полезным вы можете оказаться здесь, в городе, подкидывая информацию, которую я предоставлю Марселю и другим находящимся в Лондоне якобинцам, а заодно и комитету с Робеспьером.

— Очень рад слышать это, — вымученно произнес Саймон, хотя его сердце оглушительно колотилось. Неужели существовала возможность больше не возвращаться во Францию? Он молился, чтобы так и было.

— Если вас раскроют, вы станете для меня бесполезным — и тем более не сможете пригодиться мне, если вас схватят и снова бросят во французскую тюрьму.

И в тот самый момент, когда Саймон подумал о бессердечии Уорлока, по другую сторону двери раздался глухой стук — словно кто-то, стоявший там, что-то уронил. Саймон застыл на месте. Амелия… Подойдя к двери, Уорлок резко распахнул ее — и в комнату едва не вывалилась его племянница.

Уорлок посторонился, и она споткнулась о порог. Саймон бросился вперед и успел подхватить Амелию, не дав ей упасть.

Оказавшись в объятиях Саймона, Амелия подняла на него глаза. Ее лицо было мертвенно-бледным.

«Она подслушивала нас», — подумал Саймон, потрясенный этой мыслью.

— Ну и ну! Судя по всему, склонность к шпионажу — наша семейная черта, — констатировал Уорлок.

Глава 15

Амелия в отчаянии вцепилась в Саймона.

Он сильно сжал ее руки, внимательно глядя на нее, и его лицо свело от напряжения. Тревога омрачила его взгляд.

Саймон был шпионом, как и подозревала Амелия. Но он был не просто шпионом — он был двойным агентом. И все-таки было еще кое-что, нечто неизмеримо большее…

— Мне стыдно за тебя, Амелия, — донесся до нее голос Уорлока. — Подумать только: шпионить за своим собственным дядей, кусать руку, которая так щедро тебя кормит!

Он явно насмехался над ней.

— Саймон, — окликнула Амелия. Но не успела она спросить его, действительно ли он был во французской тюрьме, — в его глазах мелькнуло предостережение. Саймон еле заметно покачал головой.

Сердце Амелии по-прежнему яростно колотилось. Неожиданно накатила слабость, к горлу подступила тошнота.

Уорлок закрыл за Амелией дверь. Затем она услышала, как Себастьян направился к ней, и в напряжении застыла на месте. Саймон отпустил ее, и медленно, трепеща от страха, Амелия повернулась и взглянула на своего дядю.

— Что это тебе вздумалось шпионить за нами? — холодно спросил Уорлок.

И не успела Амелия открыть рот, чтобы ответить, как Саймон встал между ними.

— Вы не имеете права говорить с ней подобным тоном. Я этого не потерплю.

— Боюсь, это не представляется возможным, — ответил Уорлок. — И вовсе не потому, что она — моя племянница. Речь идет о деле, которое касается нашей национальной политики, о деле государственной важности.

Амелия задрожала:

— Я и не думала шпионить.

Уорлок усмехнулся.