Преследование

— Мне очень жаль, милорд, что я поставил вас в подобное положение!

— Я ведь уже сказал вам, что сам разрешил леди Гренвилл иметь связи на стороне, — небрежно отмахнулся Саймон.

Амелия с нарастающей яростью переводила взгляд с одного мужчины на другого. Ее совершенно не заботило соперничество, которое могло существовать между ними. Но она никак не могла понять, почему визит Саутленда так затянулся. Он ведь наверняка панически боялся встречи с Саймоном.

— Что же насчет ребенка? Что вы решили по поводу Люсиль и ее будущего?

Саутленд обернулся к ней, его лицо по-прежнему было пунцовым.

— Я хотел бы увидеть ее. Вы позволите? — Он нервно взглянул на Саймона.

То же самое сделала и Амелия. Она ожидала, что Саутленд поведет себя иначе, заявит, что собирается забрать свою дочь, но пока оставалось неясным, сделает ли он это. В конце концов, должны же они были знать, что Саутленд надумал? Но Саймон молчал, не задавая ему никаких вопросов.

Саймон посмотрел на нее. Их глаза встретились, и внутри у Амелии все оборвалось. Она пыталась одним взглядом показать Саймону, что не хотела отдавать Люсиль. Но он с досадой отвернулся.

— Конечно, вы можете взглянуть на Люсиль. Она — ваша дочь.

— Благодарю вас, милорд.

— Я принесу ее, — с трудом проговорила Амелия, которой вдруг стало дурно. Она кинулась из кабинета в розово-белую гостиную, к миссис Мердок.

— Что происходит? — с тревогой воскликнула гувернантка, передавая ей ребенка. Люсиль спала.

— Не знаю. Саутленд очень молод и, судя по всему, больше заинтересован в том, чтобы задобрить Гренвилла и объясниться по поводу связи с его женой, чем в том, чтобы увидеть Люсиль!

Глаза малышки медленно приоткрылись, и Амелия покачала ее на руках, чтобы немного успокоить. От страха и смятения к горлу подкатила тошнота. Амелии было так плохо, словно ее сердце уже безнадежно разбилось.

Миссис Мердок ласково коснулась ее руки.

— Неудивительно, что Саутленд до сих пор не приезжал — он, должно быть, до смерти боялся его светлость!

Мрачно улыбнувшись, Амелия вышла из гостиной. Она понимала, почему Саутленд оттягивает решение столь важного вопроса, но если этот юнец был способен наставить рога Гренвиллу, то, несомненно, вполне мог открыто поговорить с ним и предъявить права на дочь! Для подобного промедления просто не было оправданий.

Мужчины стояли в кабинете, дожидаясь ее. Саймон упер руки в боки, Саутленд теперь был бледным и явно нервничал.

Амелия подошла к Саутленду.

— Она спит.

Амелия удержалась от того, чтобы передать ему дочь.

При виде Люсиль глаза Саутленда распахнулись.

— Она — настоящий маленький ангел! — воскликнул он. И наконец улыбнулся.

У Амелии оборвалось сердце. Все произошло именно так, как она и думала. Стоило Саутленду бросить один-единственный взгляд на свою дочь, как он тут же искренне полюбил ее.

— Держите, — прошептала Амелия, задыхаясь от душевной боли. Она собиралась передать Саутленду дочь, чтобы он взял ее на руки.

Но он вдруг отшатнулся, взвинченный до предела.

— Возможно, будет лучше, если я не буду брать ее на руки!

Амелия растерянно моргала, глядя на него сквозь слезы.

— Почему? — Она вдохнула воздух, стараясь успокоиться. — Мистер Саутленд, я должна спросить вас прямо: вы приехали сюда для того, чтобы забрать ее к себе домой?

— Я не знаю! — закричал Саутленд, и в его глазах блеснули слезы. — Я просто не знаю! Как я могу взять ее домой? Я — холостяк, мне — двадцать два. Я живу один, с единственным слугой. Я не готов заводить семью. Я даже не готов жениться!

В душе Амелии стала зарождаться робкая надежда. Она недоверчиво посмотрела на Саймона. И в тот момент, когда их взгляды встретились, его глаза заблестели.

Уже чуть не плача, Саутленд добавил:

— Конечно, ее могут взять мои родители. У них — целый штат слуг. Но я даже не рассказал им о ней. Мисс Грейстоун, я просто не знаю, что делать. Я разрываюсь на кусочки. Я боюсь!

Амелия взглянула на Саймона и взмолилась:

— Пожалуйста…

И тогда он решительно вышел вперед:

— Она желанна в этом доме, она может остаться здесь, Саутленд.

Молодой человек обернулся к Саймону, его глаза недоверчиво округлились.

— Вы оставите ее у себя?

— В этом доме она желанна, поэтому останется здесь, — категорично повторил Саймон. — Я ни за что не выгнал бы незаконнорожденного ребенка своей жены — упокой, Господи, ее душу. Но если вы сейчас уйдете, вас никогда не позовут обратно. Она или отправится с вами, или останется здесь — как дочь Гренвилла.

Сердце Амелии воспарило к небесам. Вот почему она так любила Саймона, так восхищалась им — он был так благороден и великодушен! Он был так добр!

Саутленд кивнул, явно разрываясь между чувствами облегчения и отчаяния.

— Убежден, будет лучше, если она останется с вами, милорд, потому что вы способны подарить ей ту жизнь, которую я никогда не смогу дать. — Он обернулся к Амелии: — Будет лучше, если я не возьму ее на руки. Будет лучше, если она не проснется и не увидит меня.

Амелия не могла поверить собственному счастью. Люсиль останется у них!