Преследование

Безусловно, он остро ощущал свою вину за похищение Люсиль. Но сегодня его настроение стало даже мрачнее, чем накануне ночью. Амелия слишком хорошо его знала. Что-то случилось, и она отчаянно боялась узнать, что именно.

Амелия вошла в столовую, натянув на лицо широкую улыбку.

— Уильям, Джон, вы можете быть свободны. Пожалуйста, поднимитесь наверх и подготовьтесь ко сну. Чуть погодя я поднимусь к вам, чтобы почитать на ночь и пожелать доброй ночи. — Амелия по-прежнему улыбалась мальчикам, но остро чувствовала, как пристально смотрит на нее Саймон. Она немного покраснела, ощутив томительное покалывание в затылке и груди.

Прошлой ночью его любовные ласки были необузданными, исступленными. Амелия взглянула на Саймона. Его взгляд был столь откровенным… Она почувствовала, как густо залилась краской. Теперь она тонко улавливала, когда Саймон нуждался в ней, когда его мысли становились недозволенными и сладострастными.

Когда мальчики ушли, Амелия еле заметно улыбнулась и спросила:

— Позволите присесть?

Ей следовало держаться в рамках приличий, ведь двое слуг в этот момент убирали со стола.

— Вы всегда можете здесь сидеть, и вам не нужно об этом спрашивать, — отрывисто бросил Саймон.

Амелия нервно оглянулась на слуг, но те, избегая смотреть в их сторону, поспешили выйти из комнаты с подносами, заставленными тарелками с десертом. Амелия села на место Уильяма, по правую руку от главы семьи.

— Ну конечно, я должна спрашивать об этом, Саймон.

И тут он удивил ее, открыто, не скрываясь, коснувшись рукой ее подбородка.

— Уорлок попросил меня вернуться в Париж.

Амелия вздрогнула.

Лицо Саймона исказилось гримасой, он отнял руку от лица Амелии и задумчиво подвинул свой бокал к салфетке под столовые приборы, которая все еще лежала перед ним.

— Он настаивает. Не думаю, что мне удастся отговорить его.

Амелия подняла взгляд от бокала.

— Он не может вернуть тебя обратно! — От потрясения у нее перехватило дыхание. — Ты нужен мне, Саймон, ты нужен детям. Ты — их отец, глава этого дома!

Амелия в бессилии навалилась грудью на стол, и Саймон накрыл ее руки своими ладонями.

— Я не могу отказать ему, Амелия. И возможно, это даже к лучшему. Теперь я — свой среди французов. Ты будешь в большей безопасности, когда я уеду.

Она задыхалась от безысходности.

— Ты не можешь туда вернуться!

Саймон крепче стиснул ее руки.

— Мне не оставляют выбора.

Слезы уже застилали глаза Амелии.

— Ты уже был в тюрьме, Саймон. Это слишком опасно. Ты не можешь вернуться. Да что такое с этим Уорлоком? Черт его возьми! Почему ты не отказался? — Амелия поняла, что плачет. — Пожалуйста, если ты действительно меня любишь, откажись. Умоляю, откажись! Он не может тебя заставить.

Саймон какое-то время молчал, с болью глядя на нее.

— Но если я не подчинюсь, Амелия, он может обвинить меня в государственной измене.

Амелия почувствовала себя так, словно кровь разом отхлынула от лица. Она вцепилась в стол, боясь упасть в обморок. — Что же ты такого натворил Саймон?

— Приказ однозначен, Амелия. Мне дали месяц передышки. Я отправляюсь во Францию в конце июня. — Он встал, увлекая ее за собой. — Думаю, нам стоит насладиться отпущенным нам временем.

С того момента, как им вернули Люсиль и Уорлок приказал Саймону вернуться во Францию, прошло пять дней. Они пролетели, как пять секунд. Оставался лишь один месяц до того дня, как Саймону придется уехать во Францию — и, возможно, он никогда больше не вернется.

Борясь с то и дело подступавшей от страха дурнотой, Амелия сидела в розовой гостиной напротив сестры. Джулианна приехала, решив побыть с ней во время этого тяжкого испытания. Амелия во всем призналась Джулианне, понимая, что нуждается в сестре, как никогда прежде. Пока они пили чай, мальчики были заняты своими уроками, а дочь Джулианны, Жаклин, осталась в детской с Люсиль. Саймон сидел в кабинете — Амелия видела, как он захватил с собой газеты. Она знала, что его внимание сейчас сосредоточено на войне.

Джулианна потянулась через стол, за которым они сидели, попивая чай, и взяла Амелию за руку.

— Это так несправедливо! — прошептала она. — Я лучше, чем кто бы то ни было, знаю, что ты сейчас испытываешь. Но у меня в запасе был лишь день до отъезда Доминика во Францию — день, который я прожила в страхе и отчаянии.

— Ты жила в постоянном страхе и отчаянии с того самого момента, как он уехал, пока он наконец не вернулся на родину, — напомнила Амелия. Слишком свежо еще было в памяти суровое испытание, выпавшее на долю сестры. — Но в итоге Доминик все-таки вернулся к тебе. Я так боюсь за Саймона, Джулианна! Что, если он не вернется? Что, если французы поймают его на шпионаже? Что, если его отправят на гильотину?

— Саймон к тебе тоже вернется, Амелия. Он так умен и вынослив! Он так тебя любит! — твердо произнесла Джулианна.