Кэт Т. Мэйсен

Преследуя судьбу

Перевод подготовлен TG-каналом GLITTERBOOKS

t. me/glitbooks

Запрещено использовать русифицированную обложку отдельно от перевода без указания источника и авторства, а так же использовать ее в таких соц сетях как Twitter, Instagram, TikTok и Facebook.

Первая глава. Кейт

Имя Эрика мелькает на экране. Я делаю глубокий вдох, затем еще один. Когда дело касается Эрика, терпение — это добродетель.

— Что?

Слово вылетает у меня изо рта слишком быстро, мое настроение подавлено, и меня не волнует праздная болтовня, в которой, как известно, участвует Эрик.

— И это все, что я получаю? — жалуется он своим высокопарным тоном, — На этой неделе ты работаешь нянькой. Я не могу выносить эту враждебность вдобавок ко всему остальному.

Эрик недавно расстался с Тристаном из-за собственной неуверенности. Тристан уехал в Дубай на съемки фильма, и Эрик был уверен, что Тристан ему изменит. Несмотря на то, что мы с Чарли пытались убедить его, что он сам себя накручивает, Эрик поступил импульсивно и порвал отношения за день до отъезда Тристана. Прошло ровно тридцать дней с тех пор, как это случилось, и Эрик не представляет собой ничего, кроме печального и жалкого оправдания человеческого существа. Есть несчастные, а есть Эрик Кеннеди.

Мы с Чарли нянчимся с ним эмоционально. На этой неделе моя очередь, и я уже скучаю по покою от его излишне драматичных рассказов о том, как много он ел для комфорта и как весы отказываются ему врать.

— Мне очень жаль, — извиняюсь я, на мгновение закрывая глаза, чтобы взять себя в руки, — У меня много дел.

— И у тебя, и у меня. Что у тебя на уме, или я должен спросить, кто у тебя на уме?

— Ничего, — отвечаю я категорично, — Я имею в виду никого. Могу я тебе перезвонить? Я как раз собираюсь уходить из офиса. Это был чертовски трудный день.

Это ложь, но очень нужная. Мне нужно проветрить голову, а Эрик — последний человек, с которым я хочу говорить.

— Отлично, откажись от меня, как и всех от остальных. Я просто бедный мальчик, никто меня не любит, — плачет он.

Я стону в динамик. То, что Эрик поет песню, выводит его на худший уровень. Его отчаянная потребность в моем внимании только усиливает мою потребность отправиться домой к бутылке столь необходимого вина.

— Послушай, королева драмы. Я перезвоню тебе, когда напьюсь и у меня не будет иммунитета к твоему мелодраматическому настроению.

— Спасибо, куколка. Перезвони скорее.

Линия замирает, тишина похожа на чистое блаженство.

Уже поздно, чуть позже семи. Офис практически безлюден, только звуки уборщиц, возившихся со своим оборудованием, пока они работали в тишине. Нередко я остаюсь, ища утешения в работе, вместо того чтобы идти домой в пустую квартиру.

Звук моего телефона пикает, оповещая меня о текстовом сообщении. С досадой я открыто ругаюсь на Эрика и его отчаяние во время так называемого эмоционального срыва, но вижу на экране другое имя.

Моя грудь начинает вздыматься, тяжесть текстового сообщения невозможно игнорировать. Сделав глубокий вдох, я позволяю воздуху придать мне уверенность, необходимую для защиты от унижения, которое я почти наверняка испытаю.

Доминик: Больше нечего сказать.

Мой взгляд метался по словам, наполовину ожидая, что они сменятся на что-то менее обидное. Медленно мои плечи сгибаются в груди, а затем в животе появляется тревожное чувство.

Целую неделю я ждала от него хоть какого-то ответа. Хоть что-нибудь, чтобы показать, что я ему хоть как-то небезразлична. Я придумывала в голове различные сценарии, например, что он скажет, что он ворвется в этот офис и потребует раздеть меня до гола, чтобы поглотить меня.

Но все, что мой извращенный разум начинает представлять, — это все, чем он не является.

Я пыталась играть с огнем, я обожглась, и его сообщение подтверждает это.

Этот момент происходит именно так, как он сказал. Просто каким-то образом за последние два месяца я позволила себе стать тем, кем я не являюсь. Я изолировала себя больше, чем обычно, оторвала свои эмоции от реальности, почти как если бы я шла в чужой обуви.

Эрик, будучи напористым даже в своем собственном беспорядке, много раз допрашивал меня, но я всегда находила ложь, которую стоило бы рассказать, чтобы защитить нашу дружбу. По крайней мере, в это я заставляла себя верить.

Каждая моя ложь становилась легче, как будто правды больше не существовало. Я делала вещи, выходящие за рамки моего характера, за рамки моей зоны комфорта, пытаясь зацепиться за человека, который с первого дня дал понять, что его намерения совершенно ясны.

И все же я жаждала чего-то большего, глупо позволяя своим эмоциям молча идти рядом с моей жесткой внешностью. Я винила общество со всей его эйджистской чушью о тикающих часах и тому подобном. Я сузила круг своих желаний испытать близость с мужчиной, наблюдая за тем, как мои друзья и родственники идут по пути поиска любви и счастья.