Преследуя судьбу

— То есть, по сути, ты выслеживаешь женщин, которые только что закончили свои отношения?

— Я не выслеживаю, — я кашлянул. — просто оказываюсь там в нужное время.

— Как какой-то грустный налетчик на киску, — она впадает в истерику, хватаясь за живот, — Я удивлена, что на тебе нет футболки под рубашкой с надписью «Мистер Отскок».

— Ха-ха, — саркастически отвечаю я, — Все не так плохо, как кажется. Я был довольно хорош в Лос-Анджелесе.

Какая большая ложь. Женщины здесь великолепны. Кейт не исключение.

— Ага, как сегодня утром?

— Я живу у Чарли, и не моя вина, что я подслушал вашу дилемму.

Ее плечи опускаются, расслабляя тело, и она продолжает опираться на меня для поддержки.

— Что с нами не так? — спрашивает она, — Мы сидим в тюремной камере, мокрые и покрытые песком, и смеемся над тем, как я чуть не забеременела от вуайеристской нимфоманки, а ты — охотник за отступниками, который стал маменькиным сынком.

Это смешно. Я не знаю почему. Мы вдвоем непрерывно смеемся, пока не слышим, как кто-то прочищает горло. Чарли стоит на другой стороне камеры вместе с офицером полиции. Она одета в штаны для йоги и футболку с надписью «Это футболка моей мамы», и, что вполне уместно, она покрыта чем-то оранжевым. Я смотрю вниз и замечаю, что ее рука синяя. Как странно. Когда она складывает руки, складки на ее лбу смотрят на меня, как и ее глаза, в которых видно, что она готова меня задушить. Она протягивает полицейскому конверт. Он снимает ключи с пояса и открывает дверь, позволяя нам уйти.

— Привет, кузина, — осторожно говорю я, — Спасибо, что выручила меня.

— Привет, дружок, — повторяет Кейт сладким тоном, пытаясь поцеловать Чарли в задницу, — Спасибо, что выручила меня тоже.

От Чарли доносится рычание, громче волчьего воя. Лекс стоит в фойе, пытаясь сохранить прямое лицо. Я хочу рассмеяться, но и Кейт, и я знаем, что лучше не злить зверя еще больше.

Чарли отказывается комментировать, отворачиваясь, пока мы не выскочили за ней и не последовали за ними за здание и на парковку.

Поездка на машине домой проходит спокойно, тихие мелодии играют через динамики, пока Лекс мчится по автостраде.

Я наклоняюсь вперед, упираясь подбородком в сиденье Чарли, чтобы привлечь ее внимание: — Значит, ты не собираешься с нами разговаривать?

Она молчит, целенаправленно двигая головой в сторону окна.

— Ты не можешь избегать меня вечно, — говорю я вежливо.

— Я попросила тебя сделать одну вещь, — говорит она с яростью, прорываясь сквозь зубы.

— Это не совсем его вина, — вклинивается Кейт, — Это была моя идея. Можешь винить меня.

— Тебе не нужно защищать его, Кейт. Он большой мальчик, — возражает Чарли.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Кейт, которая пожимает плечами. Кроме моей мамы, которая является относительно спокойной женщиной, мне никогда не приходилось ни перед кем отчитываться.

Как бы я ни любил Чарли, я могу сказать, что мы столкнемся очень скоро, буквально через несколько минут.

— Это просто так… — вопит Чарли, — безответственно! Я даже не собираюсь спрашивать о наготе. Вы оба были пьяны, купались в океане. Бог знает, что могло случиться с вами обоими! Вы что, никогда не смотрели «Baywatch»? Ночью там нет спасателей, чтобы спасти вас. Дэвиду Хассельхоффу нужно спать, знаешь ли.

Baywatch? О чем, черт возьми, она говорит?

— Это не то, что ты можешь говорить, — возражаю я, — Когда тебе было пятнадцать, тебя поймали за то же самое с тем мальчиком, с которым ты постоянно крутилась.

Ее голова поворачивается в мою сторону, глаза как кинжалы.

Черт.

Лекс прерывает наш разговор: — Какой мальчик?

Кейт бормочет себе под нос: — Ну вот. Не могу поверить, что ты упомянул другого парня.

— Я не знаю. Какой-то парень, с которым она всегда гуляла, и которого все считали ее парнем, — говорю я вслух.

— Я не была голой, — не соглашается Чарли, сохраняя приятный тон.

— Если верить городским сплетням, ты была.

— Городская сплетница — это твоя мать! — отвечает она, на этот раз в раздражении.

— Ну, может, и так. Но вот ты здесь, быстро ругаешь нас за наше безответственное поведение, хотя сама делала то же самое. И ты делала это, когда была моложе нас. Вы даже не были совершеннолетними.

Лекс крепко вцепился в руль, повернув голову, чтобы задать вопрос Чарли, игнорируя нас с Кейт.

— Итак, ты ныряла с этим, как его, голой, а в Кабо, когда я попросил тебя, ты набросилась на меня с хладнокровием?

— Боже мой, — кричит она в расстройстве, вскидывая руки вверх, как ребенок, — Во-первых, я не окуналась в воду голой. На мне были лифчик и трусики. Во-вторых, сидеть в мексиканской тюрьме не входит в мой список желаний. И, Ной, тебе лучше поверить, что я позвоню твоей маме.

— Что? — кричу я в ответ, — Маме не нужно знать. Не впутывай ее в это.

Кейт расталкивает всех в машине, пытаясь создать атмосферу дзен: — Послушайте, давайте забудем, что произошло этой ночью. Мы все здесь взрослые люди. Давайте благодарить Господа, что ничего больше не случилось… могло быть и хуже.