Преследуя судьбу

Я снова оглядываюсь вокруг и не могу найти Морган, поэтому начинаю пробираться сквозь толпу к тому месту, где все сидят. Первой реагирует Чарли, в ее глазах кружатся звезды. Кейт ничем не отличается, она визжит, как слишком гормональный подросток. Лекс более сдержан, его выражение лица не более чем вежливая улыбка. Я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что он не станет проявлять энтузиазм в присутствии Чарли, иначе она потащит его за яйца домой.

Скарлетт здоровается со всеми, поддерживая дружеский и непринужденный разговор. Хейден и Пресли не могут удержаться, разговаривая о работе и ходе работы над книгой. Я снова не нашел Морган, — тяну Скарлетт в сторону.

— Где Морган?

— Наверное, где-то занимается делами, — отмахивается она от меня.

Она продолжает болтать с Чарли и Кейт еще несколько минут, прежде чем ей нужно будет уйти, чтобы дать несколько интервью для прессы.

— Ты можешь в это поверить, — восклицает Кейт с таким благоговением, — Она такая красивая. Даже безупречна.

— Я знаю, — вторит Чарли, — Я бы не выгнала ее из постели.

Лекс прячет ухмылку за своим напитком.

Хейден быстро комментирует: — Кажется, тебя только что пригласили на секс втроем.

Мы с Лексом смеемся, раздражая девушек.

— Знаешь что, Хейден? — Пресли говорит, раздражаясь, — Ты такой придурок.

— Возможно, — говорит он с довольной ухмылкой, — Ревнивый придурок.

— О, конечно, — саркастически поддразнивает она, — Вы, ребята, только и говорите. Я бы с удовольствием занялся сексом втроем… бла-бла-бла… но если бы дошло до дела, ты бы взбесился.

Я не вовлекаю себя в этот разговор. У меня был секс втроем, и я никогда не психовал. Совсем наоборот. Лекс продолжает хранить молчание, но Хейдену, конечно же, нужно высказаться, потому что они постоянно спорят.

— Правда? Ты думаешь, я бы испугался? — спрашивает он Пресли.

— Ага, — она кивает головой.

— Ну, тогда… начинай.

— Значит, ты не против, чтобы другой парень был с нами в постели? — спрашивает она с язвительной ухмылкой, застывшей на ее лице.

Хейден не воспринимает шутку легкомысленно, его ноздри раздуваются, как у дикого зверя — Ты такая заноза в заднице.

Мы смеемся, пока они продолжают подкалывать друг друга, и я отрываюсь только тогда, когда Морган оказывается рядом со мной. Она выглядит обеспокоенной, но быстро улыбается и здоровается со всеми, включая Кейт. Я прошу ее побыть наедине, провожаю ее на улицу и ухожу за угол, готовый допросить проклятые перепады настроения, из-за которых у меня болит голова.

Здесь никого нет, кроме нескольких прохожих. Желание — не в силах сдержаться — поглощает меня, пока я притягиваю ее к себе и целую ее мягкие губы. Она раздвигает их равномерно, позволяя моему языку встретиться с ее, пока они неистово сражаются. Мои руки двигаются сами собой, скользят по ее спине, которая обнажена. Ее кожа теплая, и чем глубже я ее целую, тем больше мурашек.

Задыхаясь и тяжело дыша, она шепчет: — Ной, я думаю, нам нужно поговорить.

Я снова прижимаюсь губами к ее губам, не желая говорить, а вместо этого пробуя ее на вкус.

Она отстраняется, на этот раз с небольшим усилием: — Ной, пожалуйста, выслушай меня.

— Я слушаю, — наполовину говорю я, утопая в ее шее, — Ты такая красивая.

Она крепко кладет руки мне на грудь. Выражение ее лица остается неподвижным, затем она умоляет меня остановиться.

Я не знаю, почему я слушаю. Может быть, потому что так и должно быть в отношениях. Или, по крайней мере, я так считаю. Я знаю, что плохо соображаю. Я скучал по ней, но в то же время зол из-за того, как она ушла сегодня днем.

— Мы можем поговорить сегодня вечером? После вечеринки?

Я провожу пальцем по ее щеке, наблюдая, как ее глаза на мгновение закрываются, а через несколько секунд распахиваются.

— Ноа, пожалуйста, перестань прикасаться ко мне и послушай, что я говорю, — требует она, отдаляясь от меня.

С моего уязвленного самолюбия достаточно.

Это гребаное дерьмо.

— Я слушаю, Морган, потому что это единственное, что я могу сделать, — кричу я в разочаровании, — Я не могу, блядь, видеть тебя, когда захочу. Ты не позволяешь мне видеть твой дом. Ты не хочешь, чтобы Скарлетт знала о нас. По какой-то причине ты никак не можешь вбить в голову, что Кейт — хорошая подруга. Что еще ты собираешься потребовать? Чтобы я надел на голову гребаный бумажный пакет, пока нахожусь в одной комнате с тобой?

Обида и боль, смешанные с гневом, отразились во мне. Возможно, я зашел слишком далеко, но я никогда не утверждал, что я святой или, тем более, терпеливый.

— Видишь, вот почему ты никогда не поймешь, — говорит она с болезненным смешком.

Я даже не комментирую. Уходя, я оставляю ее позади. Все это превратилось в драму за драмой, а я не люблю драмы.

Возвращаюсь внутрь, вечеринка только начинается. На сцене играет известная группа. Куда бы вы ни посмотрели, знаменитости окружают нас — некоторые со своими вторыми половинками, а остальные смешиваются в толпе.