Пресс-хата для Жигана

На прощание музыкант подарил Жигану новый компакт-диск с автографом, пообещав при первой же возможности приехать в Запрудный. И, хотя жизнь закрутила Жигана в свой омут, он продолжал следить за творчеством джазмена. В его коллекции компакт с автографом никогда не покрывался пылью. Если становилось особенно тяжело, Жиган доставал коробку, ставил серебристый диск на лоток музыкального центра и нажимал кнопку воспроизведения. Чуть хриплый звук саксофона плыл по комнате, заставляя забыть об окружающей грязи, страданиях и крови…

Теперь и музыкант пал жертвой этого пропитанного насилием мира.

— Так ты знаком с Овцовым? — переспросил Колесников.

— Мимолетом.

— Капитально изуродовали мужика. Пальцы поломали. Инструмент повредили. У него в салоне редкий сакс лежал. Сделанный где-то в Новом Орлеане. Козлы инструмент под колеса грузовика бросили. А он стоил раза в два больше, чем тачка, на которой ездил Овцов.

— Что за тачка?

— «Опель». Так себе машинка, среднего класса, барахло. Не понимаю, чего эти ублюдки на него позарились. Могли выбрать клиента поизвестнее.

Жиган слушал гостя с отсутствующим видом. Он чувствовал, что слишком долго оставался в стороне от дел. Есть люди, которым не суждено жить размеренной, спокойной жизнью, как бы они к этому ни стремились — проблемы сами их находят.

Приняв решение, Жиган прошелся по камере и сел рядом с Колесниковым. Тот неспешно складывал бумаги в папку.

Попытка завербовать Жигана давалась Владимиру Петровичу нелегко. Он всегда придерживался мнения, что главное — найти нужного человека, умеющего выполнять свою работу. Найди хорошего специалиста и половина дела сделана.

Сведения, которые сообщил Филимон и которые удалось пробить по милицейским каналам, исключали ошибку. Жиган был именно тем человеком, которого Колесников искал.

То ли от напряжения, то ли от излишней уверенности Владимир Петрович сказал:

— Соглашайся. У тебя нет выбора.

— И что взамен? Кроме денег, — Жиган пододвинулся поближе.

Колесников быстро развил радужную перспективу:

— Немедленное освобождение. Петрушак перестает копать. С тебя снимаются все подозрения. Протоколы, данные в компьютере и прочая тряхомудия, так или иначе связанная с тобой, — все исчезает. А в случае удачного завершения дела твой гонорар может увеличиться ровно в два раза. С такими деньгами ты купишь не только избу в деревне, но и приличный домик на берегу экзотического моря. Будешь сидеть на террасе с бокалом вина и любоваться закатами. — Остановившись, он повторил: — Соглашайся, Жиган, выбора нет.

Левая рука Жигана взлетела вверх. Его пальцы, обладавшие железной хваткой, вцепились в кадык Колесникову. Владимир Петрович завертел головой, хватая ртом воздух, выпученные глаза с вращающимися зрачками таращились в пустоту.

Ослабив хватку, Жиган отчеканил:

— Выбор всегда есть. Только не у каждого хватает мужества его сделать. Сейчас, прикрываясь тобой как заложником, я смог бы выйти отсюда…

Колесников испуганно моргнул.

— …но я не крыса и не привык прятаться по щелям, поэтому принимаю твое предложение, — сказал Жиган, отпустив Колесникова.

Массируя шею, Владимир Петрович поднялся и протянул Жигану руку.

Выйдя из камеры, Колесников прямиком направился в кабинет следователя.

Петрушак находился на рабочем месте. Он раскачивался на старом стуле, грозившем сломаться в любой момент, слушая Филимона, который что-то оживленно ему говорил.

На столе перед Петрушаком лежали журналы весьма пикантного содержания. Их принес Филимон, чтобы скоротать ожидание, и сейчас они вместе разглядывали обнаженных красоток.

В кабинете Колесников преобразился, сразу почувствовав себя хозяином положения.

— Петрушак, хватит заниматься онанизмом, — рявкнул Владимир Петрович, присаживаясь на край стола.

Блудливая улыбка заиграла на лице следователя. Нервно хихикнув, он закрыл журнал:

— Потолковали?

Колесников перегнулся через стол, схватил следователя за лацкан пиджака и выдохнул ему в лицо:

— Все, Гена. Отпускай парня.

Не ожидавший такого поворота дела, следователь привстал со стула

— Постойте, такого уговора не было.

Филимон стал у следака за спиной, положил руку ему на плечи и тихо, но внушительно произнес:

— Не ерепенься. Слушай, что говорит Владимир Петрович.

Владелец «Светко» кратко и толково изложил ситуацию.

— Парень переходит в мою епархию. Нечего держать за решеткой невиновных! Оформляй бумаги, и дело с концом.

Вспомнив об указании начальства состряпать дело, в котором фигурировал бы задержанный, Петрушак попытался возразить:

— Я должен проверить его паспорт. И вообще, у меня имеются некоторые подозрения.

— Хватит разглагольствовать! — заорал Колесников. — Капусту накосил, еще получишь.

Напоминание о взятке задело Геннадия Семеновича за живое. Он распрямил плечи и, выпятив нижнюю челюсть, злобно пропыхтел:

— Факт взятки недоказуем. Кто меня брал с по личным"