Пресс-хата для Жигана

— Ладно, погорячился, — успокоил следователя Колесников и продолжил: — Нам, Гена, ссориться не с руки. Тебе надо иметь заначку на старость. Выйдешь на пенсию, зайдешь в банк, а там на твой счет солидные проценты накапали. Приятно… Сам о себе не позаботишься, так и останешься ни с чем. Разве что государство поздравительную открыточку пришлет. К юбилею органов. На концерт народного хора из Мухосранска пригласит. На балеринок юных поглядишь и отправишься один в пустую холодную квартиру. А можешь ведь достойно жизнь прожить. И на старости лет себя потешить. Были бы бабки в загашнике… Так что не ерепенься, Гена. Отпускай парня. Хоть кусочек совести останется чистым — что невинного человека за решетку не упрятал.

Колесников мог бы не произносить столь длинный монолог. Следователь и сам понимал, что сшить белыми нитками дело не удастся. Поэтому с важным видом пробубнил:

— Хорошо. Но потребуются дополнительные расходы.

Колесников засмеялся:

— Буграм наверху проплачивать за освобождение невиновного человека? Не хитри, Гена. Что ты виляешь, как проститутка? Скажи прямо — надо еще немного бабла подрубить. Я ведь все понимаю.

Несколько сотенных купюр с изображением грустного старика легли следователю на стол. Он тут же прикрыл доллары журналом.

Посмотрев на обложку с изображением голой девушки, Колесников захохотал:

— Ой, Гена, погоришь на сладком. Бабы знаешь какие коварные?

— Это мои проблемы, — пробурчал Петрушак, желавший побыстрее выпроводить опасных посетителей, — завтра можете забрать клиента.

— А почему не сегодня? — поинтересовался Филимон.

— Бумаги не успею оформить, — солгал следователь, решивший напоследок хоть немного потрепать нервы Колесникову и его молодому помощнику.

Лейтенант СОБРа Федор Кудрявый замотался на службе. Он давно хотел навестить задержанного, чей голос показался ему до боли знакомым.

Ночами лейтенант не мог заснуть, вспоминая командировку в Чечню. В ушах звучали крики умирающих, а перед глазами стояла охваченная пламенем колонна. Растревоженный воспоминаниями, лейтенант вставал и брел на кухню. Открыв балкон, курил, всматриваясь в ночное небо.

После инцидента в лесу группу Федора Кудрявого задействовали еще в нескольких операциях, прикомандировав к отделу по борьбе с наркотиками. Парни из ОБОНа получили иггформацию о крупной партии наркоты, идущей в столицу из одной среднеазиатской республики.

Дурь везли под усиленной охраной. По сведениям товар был спрятан в дынях, которыми загрузили «КамАЗы». Пока шла проверка машин, группа Кудрявого осуществляла прикрытие, рассредоточившись по укромным местам вдоль шоссе.

Эта мера предосторожности оказалась не напрасной.

«КамАЗы», перевозившие дурь, перехватили именно там, где располагалась группа собровцев. При осмотре машин дотошные парни из ОБНОНа обнаружили груз. Но наркоторговцы решили товар без боя не отдавать.

Из двух «девяток», конвоировавших грузовики, словно тараканы полезли свирепые боевики, чьи намерения не оставляли сомнений. Не церемонясь, они наставили на милиционеров оружие, готовясь пустить его в ход.

Тогда из засады вылетели собровцы. Федор с ходу уложил троих на асфальт. Пятый, здоровенный детина с синей от щетины рожей, успел выстрелить в лейтенанта.

Пуля царапнула не защищенную бронежилетом руку Кудрявого. Ответным выстрелом лейтенант отправил наркоторговца объясняться с Аллахом.

В госпитале хирург обработал полученную в стычке рану. Командир отряда объявил благодарность и намекнул на возможное получение денежной премии. Отправляя лейтенанта в кратковременный отпуск, командир без лишних слов сказал:

— Не залеживайся. Ты в отряде нужен. — И по-солдатски грубо добавил: — На тебе как на собаке заживает. По Чечне помню…

Промаявшись некоторое время дома, Федор Кудрявый совсем раскис. От нечего делать предался воспоминаниям. Из уголков памяти выплыла горящая колонна, искаженные лица чеченских боевиков, черный дым, столбом взметнувшийся к небу.

Устав теряться в догадках, лейтенант Кудрявый решил навестить человека, чей голос показался ему знакомым.

В следственный изолятор его без разрешения следователя не пропустили. А Петрушак, как выяснилось, убыл на совещание к начальству. Встречу пришлось отложить.

Через некоторое время Кудрявый снова пришел и на этот раз застал следака. Тот корпел над какими-то бумагами. Сухо поздоровавшись, он предложи и лейтенанту сесть. Тот, однако, отказался и четко, по-военному изложил суть просьбы.

Выслушав собровца, Геннадий Семенович с сомнением в голосе произнес:

— Невероятная история. Говоришь, этот парень тебя в Чечне спас?

— Не уверен. Но голос очень похож И слова он произнес те же, что и в Чечне. Мне бы встретиться с ним. Поговорить. — В голосе собровца зазвучали просительные нотки.

Петрушак, спрятал бумаги, выдвинув ящик стола.

— Там, в лесу, надо было потолковать, — сказал он.

— Не получилось. Извините, — развел руками Кудрявый. — Он сразу сознание потерял. Надолго вырубился. А сейчас вот хочу исправить оплошность. Расставить, так сказать, все точки над «и».