Преступления и призраки (сборник)

– …А сейчас я в самом деле должна помочь маме, капитан Бесли: она, бедная, буквально разрывается, чтобы не допустить войны между этими ископаемыми! – наконец сказала Роза, делая такое движение, словно собиралась встать, но тем не менее оставаясь в кресле.

– О, не уходите, Роза! И, ради всего святого, не называйте меня «капитан Бесли»! Зовите меня Чарльзом. Попробуйте: у вас получится!

– Хорошо… Чарльз…

– Как сладко слышать это из ваших уст! О Роза, подождите еще минуту! Я знаю, что такое любовь, Роза, но еще недавно я и представить себе не мог, что моя жизнь, протекавшая бурно и увлекательно, насыщенная множеством соблазнов, окажется вся подчинена этому чувству – которое я в полной мере сумею познать и оценить лишь здесь, в этом маленьком провинциальном городке!

– Не говорите так, Чарльз. Быть может, это не то глубокое чувство, а всего лишь мимолетная прихоть…

– Как вы могли помыслить такое, Роза?! Я никогда, никогда не смогу думать о какой-либо женщине, кроме вас – если только вы сами не оттолкнете мою любовь. Но вы же не сделаете этого, ведь правда, Роза? Вы не разобьете мое сердце?

Его прекрасные васильковые глаза были до краев, как бездонные синие озера, полны такой горестной и страстной любви, такого страдания, что голос Розы задрожал:

– О Чарльз, я вижу, что уже доставила вам страдания. Я не хотела! Я…

– Роза, бесценная моя, если вы хотите избавить меня от мук – скажите, каков ваш ответ на то мое признание?

– Нет-нет, не сейчас! – девушка на какой-то миг сумела опомниться. – Смотрите, все уже собрались вокруг фонографа. Давайте присоединимся к ним. Это очень интересно! Вам когда-нибудь приходилось слушать фонограф?

– Никогда.

– О, тогда вам это будет особенно интересно. Уверена, вам ни за что не угадать, о чем этозаговорит.

– Это? Заговорит?

– Нет-нет, не спрашивайте меня ни о чем. Давайте лучше вместе послушаем голос науки – и вы во всем убедитесь сами. Подвиньте ваш стул вот сюда, поближе к двери… так… Вам удобно, Чарльз?

Все, кто был зван на сегодняшнее заседание, уже образовали вокруг фонографа нетерпеливо ожидающий круг. В воздухе на миг повисло мертвое молчание. Затем Руперт включил аппарат – а миссис Эсдайл сделала плавное движение рукой, словно указывая звуку, как ему надлежит изливаться из раструба жестяной воронки.

– Что ты скажешь о Люси Араминте по прозвищу Попрыгунья? – вдруг нарушил тишину негромкий, странно писклявый, но при этом абсолютно различимый голос.

Слушатели недоуменно зашептались. Кто-то даже хихикнул.

Руперт украдкой взглянул на капитана Бесли и увидел, что лицо того приобрело творожный оттенок, челюсть отвисла, а глаза буквально вылезли на лоб.

– А о юной Марте Хоудин, певшей в церковном хоре – что ты скажешь? – продолжал тот же голос.

Теперь засмеялось уже несколько человек. Хозяйка салона в замешательстве уставилась на говорящий аппарат. Но ее замешательство было ничто по сравнению с растерянностью капитана: челюсть его отвисла еще сильнее, а лицо сменило цвет с бледного на зеленоватый.

– Назови по имени того человека, у которого так некстати туз в рукаве затесался! – произнесла жестяная воронка. – Не помнишь, где это было? В Пешаваре, в офицерском клубе, во время игры с артиллеристами! Кто из-за этого чуть не попал под суд офицерской чести? Кому пообещали замять результаты следствия лишь при условии, что он…

– Господи Боже! – воскликнула миссис Эсдайл. – Да что за ерунду несет этот аппарат?! Он явно неисправен. Руперт, мальчик мой, останови эту… эту штуку: то, что она нам читает – совершенно точно не лекция профессора Стэндертона. Прошу прощения у всех присутствующих! А… а где наш общий друг капитан Бесли?

– Кажется, ему стало плохо! – встревоженно произнесла Роза. – Он вышел в сад.

– Не вышел, а прямо-таки выбежал! – уточнил Руперт, кивнув на оставшуюся распахнутой входную дверь. – И, как вижу, в саду не остановился. Вон он несется по улице со всех ног прочь от нашего дома. Да, не похоже, чтобы он намеревался вернуться… Но, мама: извиниться перед присутствующими должен я, а не ты. Кажется, я вставил неправильный валик. Полагаю, лекция профессора – вот на этом.

* * *

Роза Эсдайл сейчас зовется Роза Старз. Она счастлива в браке, разделяет интересы своего мужа, гордится его интеллектом и постоянно растущей известностью (полагаю, даже вы, уважаемый читатель, слышали о профессоре Старзе: ведь он – один из самых выдающихся ученых в своей области). Лишь иногда Роза вспоминает взгляд ярко-васильковых глаз капитана Бесли, а также пышное великолепие его усов – однако даже в этих случаях она ощущает скорее не тоску, а обиду. Ей так и не удалось найти объяснения тому, по какой причине капитан столь внезапно и навсегда покинул ее в тот самый день, когда она впервые назвала его Чарльзом.

Одинокий коттедж в Гемпшире

Перевод А. Немировой