Преступления против правосудия

Д., присутствовавшая при совершении К. убийства, по договоренности с К. на допросах во время предварительного следствия отрицала причастность его к убийству. Д. была осуждена за укрывательство. Верховный Суд РСФСР признал это решение неправильным, так как Д. не принимала мер по сокрытию следов преступления, а дача ею ложных показаний не может считаться укрывательством. Поэтому действия Д. были квалифицированы как недонесение (которое в период рассмотрения дела признавалось преступлением)[448]. Вряд ли верно, что действия Д. были всего лишь недонесением, ибо они содержат признаки ложных показаний, однако следует согласиться с тем, что дача ложных показаний с целью освободить преступника от ответственности не может рассматриваться как способ укрывательства.

Исключение составляет ложная информация в виде самооговора, когда лицо выгораживает подлинного преступника путем признания себя виновным в этом преступлении. Такие действия, по нашему мнению, содержат как объективные (создание препятствий для установления подлинного виновника), так и субъективные (действия совершаются именно с этой целью) признаки укрывательства и тем самым причиняют правосудию вред, типичный для данного преступления. Поэтому такого рода самооговоры должны влечь ответственность по ст. 316 УК[449].

Укрывательство является длящимся

преступлением. Оно начинается тогда, когда совершены действия, направленные на сокрытие преступления или преступника (или, при бездействии, когда лицу стало известно, что у него спрятался преступник либо хранятся следы преступления). Момент окончания укрывательства зависит от его способа: при уничтожении орудий, средств, следов преступления деяние окончено во время совершения указанных действий; если же укрыватель прячет преступника или следы преступления, то деяние длится до тех пор, пока оно не будет прекращено по воле виновного (явка с повинной, отказ преступнику в дальнейшем предоставлении убежища) либо помимо его желания (задержание преступника, изъятие укрываемых предметов). С одного из перечисленных событий и начинает течь срок давности привлечения к ответственности за укрывательство.

Вопрос о видах преступлений, заранее не обещанное укрывательство которых наказуемо, решался в законодательстве по-разному. В УК РСФСР были перечислены виды таких преступлений, в ст. 316 УК указана категория особо тяжких преступлений, к которым относятся умышленные деяния, за совершение которых предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 10 лет или более строгое наказание (ч. 5 ст. 15 УК); следовательно, укрывательство всех других преступлений не наказуемо. Избирательное отношение к наказуемости заранее не обещанного укрывательства является в принципе правильным, так как само укрывательство относится к преступлениям небольшой тяжести, поэтому было бы неверно наказывать за укрывательство любых преступлений. Можно было бы установить ответственность за укрывательство также тяжких преступлений, но законодатель счел это нецелесообразным.

Субъективная сторона укрывательства заключается в прямом умысле: виновный осознает, что своим поведением способствует сокрытию преступления, совершенного исполнителем, и желает оказать подобное содействие. Спорными являются вопросы о возможности укрывательства также с косвенным умыслом и о пределах осознания того вида преступления, которое укрывается.

В литературе высказано мнение, что укрывательство возможно с косвенным умыслом, когда виновный сознательно допускает сокрытие преступника или следов преступления[450]

, другие же признают только прямой умысел, мотивируя это тем, что укрывательство — формальный состав и поэтому форма вины к последствиям не должна учитываться[451]. Не вдаваясь подробно в эту дискуссию (тем более, что она не имеет большого практического значения), все же отметим, что укрывательство как вид прикосновенности — понятие, родственное соучастию и, поскольку соучастие возможно с косвенным умыслом (в том числе в преступлениях с формальным составом), то допустимо с такой формой вины и укрывательство.

Так как наказуемо укрывательство только определенных преступлений (по ст. 316 УК — особо тяжких), возникает вопрос о том, обязательно ли виновный должен осознавать преступность укрываемого деяния, а также его тяжесть, подлежит ли учету его ошибка в этом отношении. Л. В. Лобанова вначале рассматривает частный случай, когда лицо укрыло общественно опасные действия другого, который впоследствии был признан невменяемым, и приходит к выводу, что в таком случае имеется фактическая ошибка, при которой укрыватель должен отвечать за покушение на укрывательство. В подтверждение этого вывода приводится соответствующий пример из судебной практики[452].