Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Однако тогда же вместо газа было решено использовать бактериологическое оружие – бомбы с сибирской язвой. 8 марта 1944 года Черчилль заказал их в Америке в количестве одного миллиона экземпляров. Через два месяца США уже переправили через океан в Англию первую серию таких бомб в количестве 5000 штук. «Мы рассматриваем это как первую поставку», – прокомментировал Черчилль. Правда, использовать их так и не осмелился.

Черчилль и исполнителей для своих планов подбирал соответствующих, которые еще в колониальных войнах Судана (1916), Афганистана (1919), Ирана (1920) и пр. массовыми ковровыми бомбардировками подавляли народные восстания. Им были поставлены у руля такие кадры, как маршал Роберт Саундби, советник авиаминистерства Арчибальд Синклер, командовавший налетом на Дрезден Моррис Смит. Но самую важную роль в бомбежках играл начальник бомбардировочного командования Королевских ВВС маршал авиации Артур Харрис (кличка «Бомбер-Харрис»), прославившийся официальным письмом, где заявил, что бомбардировки были стратегически оправданы и «все оставшиеся немецкие города не стоят жизни одного британского гренадера».

Побежденные немцы: всеобщая кастрация, ассимиляция, голодомор?

Здесь уместно сказать несколько слов о том, как вообще относились англо-американские союзники к немецкому народу и какое будущее предназначали ему после войны. Для начала приведу два характерных высказывания.

Вот как отреагировал генерал американских ВВС Фредерик Андерсен, узнав, что американские самолеты весной 1945 года сбросили 70 тонн бомб на поселок Кафф-Эллинген с населением в 1500 человек. Он сказал, что хотя такие налеты и не могут приблизить победу, но он думает, «что немцев надо довести до такой кондиции, чтобы этот ужас они передавали от отца к сыну и далее внукам. В любом случае этот метод приемлемее, чем поголовная кастрация».

А вот что сказал президент США Франклин Рузвельт в разговоре со своим министром финансов Генри Моргентау: «Нам надо либо кастрировать все немецкое население, либо обращаться с ними таким образом, чтобы они больше были не в состоянии производить на свет людей, способных продолжить творить те же дела»[97]

.

Почему тема кастрации так настойчиво звучала в высказываниях высокопоставленных американцев? Потому что еще в 1940 и 1941 году журналист Теодор Н. Кауфман из маленькой газеты «Jewisch Chronicle» выпустил двумя изданиями ставшую широко известной книжку «Германия должна погибнуть»[98]. Непосредственно в предисловии к ней откровенно говорилось: «Это издание показывает всеобъемлющий план уничтожения немецкой нации и тотального искоренения немцев с лица земли. Так же здесь содержится карта, иллюстрирующая возможное территориальное разделение земель Германии». В книге, рассмотрев 2000-летнюю историю немцев, Кауфман сделал вывод, что на протяжении всей своей истории немцы постоянно представляли собой смертельную угрозу всему миру. Бисмарк, кайзер, Гитлер – «все эти мужи… всего лишь отражают длящуюся на протяжении столетий, врожденную страсть немцев к завоеваниям и массовым убийствам… Жизненно важно, чтобы мы поняли неопровержимый факт, что нацисты не являются существами, стоящими за гранью немецкого народа. Они и есть немецкий народ!» Но если все немцы испокон веку суть врожденные расисты и убийцы, то для того, чтобы обезопасить от них человечество, всех немцев поголовно следует после войны стерилизовать, а территорию Германии поделить между Голландией, Бельгией, Францией, Чехословакией и Польшей. Для этого придется мобилизовать 20 тысяч врачей, чтобы каждый из них ежедневно стерилизовал по 25 немецких мужчин и женщин. И таким образом за три месяца все немцы будут стерилизованы. «А через 60 лет немцы как нация исчезнут, – обнадеживал Кауфман, знаменательно гарантируя, – и немецкие евреи разделяют мое мнение».

Рузвельт вряд ли был знаком лично с Кауфманом, хотя тот возглавлял небольшую «Американскую федерацию за мир» и знался с одним из советников Рузвельта Самуэлем Роузманом, входившим в так называемый кухонный кабинет президента, как в прессе называли круг его близких еврейских друзей-советников. Но книга приобрела скандальную известность; и журнал «Тайм», и газета «Нью-Йорк Таймс» дали отзыв на эту книгу, она имела большой резонанс как «сенсационная идея», обсуждалась в разных слоях американского общества, и отголоски этих обсуждений звучат, несомненно, в вышеприведенных речах.