Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

Черчилль предпринял немедленные жесткие меры. Полиции было приказано блокировать въезды в город, чтобы воспрепятствовать появлению там преступников из соседних городов, привлеченных возможностью легкого грабежа. 20 августа, на третий день насилий, после того как выяснилось, что полицейские кордоны не могут полностью блокировать въезды в Тредегар, Черчилль совместно с министерством обороны организовал отправку туда сотни солдат».

Интересно, как и почему министерство обороны, Черчиллю не подвластное, на это согласилось? Но таков факт. Однако вмешательство полиции и даже армии ничего не изменило, ибо народ был ожесточен и настроен так же непримиримо, как и Черчилль, хотя и с обратным вектором: «Нападения на евреев продолжались, постепенно распространившись от Тредегара до Эббоу-Уэйл и далее в другие небольшие города и поселки. Правда, при этом никто из евреев не был убит» (36).

Инструкции Черчилля, требовавшие «немедленно использовать войска, чтобы остановить антиеврейские выступления, были применены повсеместно…

Использование Черчиллем войск вызвало неудовольствие на обоих краях политического спектра. Тред-юнионистам казалось непростительным использовать войска против горняков. Для консерваторов любое использование войск служило признаком неприемлемой милитаризации страны. Но Черчилль… несмотря на политические атаки на него со стороны как консерваторов, так и либералов, послал дополнительный контингент войск в долину Сирхоуи, к югу от Тредегара, когда там тоже начались нападения на евреев.

Лидеры еврейской общины страны выразили признательность Черчиллю за его решительные действия…

В последовавшие после нападений дни Черчилль проследил за тем, чтобы как можно больше нападавших были арестованы, предстали перед судом и были приговорены к срокам до трех месяцев каторжных работ. После того как эти приговоры были утверждены, местное население собралось на массовые митинги, на которых были собраны сотни подписей под обращениями к Черчиллю с протестом против этих приговоров. Делегации местного населения Уэльса представили эти петиции министру внутренних дел. Однако Черчилль ответил им, что в результате «серьезного и тщательного рассмотрения ситуации он решил, что не может вмешиваться в решения местного правосудия» (ах, лицемер! – А. С.).

Используя свою власть министра внутренних дел, Черчилль без промедления употреблял силу для немедленного пресечения актов насилия против евреев в Великобритании» (36–38).

Возмущение коренного населения Англии, англичан, бестрепетной рукой подавленное Черчиллем, так и не повлекло за собой никаких серьезных последствий для евреев-иммигрантов, не уменьшило их количества, не сократило приток.

Итак, отметим: уже в начале карьеры будущий всесильный премьер-министр Британии открыто и по убеждению выступил за чужих против своих, да еще во всеоружии армейской, полицейской и судебной машин. Что ж, каким был старт, таким будет и финиш.

Отмечу здесь один момент, на первый взгляд парадоксальный. Когда близ окончания Первой мировой войны в Англии прошли новые выборы и Ллойд Джордж формировал кабинет, Черчилль направил ему свои соображения по составу нового правительства: «Мне кажется, что у вас в правительстве не должно быть слишком много евреев… Я боюсь, что наличие сразу трех евреев в числе всего семи либералов – членов кабинета может вызвать нежелательные толки» (46).

Нет ли противоречия между этим наставлением со стороны Черчилля с его уже понятной и привычной нам позицией присяжного юдофила? Не думаю. Просто главному в стране защитнику еврейских интересов не нужны были конкуренты в правительстве, иначе он лишился бы чаемых преференций. Вот и вся причина «парадокса». Но каким же, милостивый Боже, было еврейское лобби в Англии, если даже сам Черчилль был вынужден сдерживать Ллойд Джорджа!

Англо-еврейская война

Новым, полицейским по сути, выступлением Черчилля против своего (английского) народа отмечены его первые же шаги на посту премьер-министра в самом начале Второй мировой войны. Здесь необходимо сделать некоторое историческое отступление, вернувшись к теме, мельком уже затронутой в нашем разговоре об этой самой страшной катастрофе, какую только знали Европа и Россия.

Тот комплекс идей, который был положен в основу государственной идеологии гитлеровской Германии и который находил сочувственный отклик в очень многих странах по обе стороны Атлантики, непременно включал в себя не только национал-социализм, но и антисемитизм. Это было вызвано по меньшей мере двумя обстоятельствами. Во-первых, массовой эмиграцией евреев из Польши и России, которая меняла национальные пропорции в странах, куда прибывали эмигранты, что повсеместно вызывало реакцию, далекую от восторга. А во-вторых, наглядной и поистине ужасной судьбой России, где концентрированное еврейство захватило власть и провело преобразования, повергшие в дрожь все просвещенное человечество. О чем наиболее честные и совестливые евреи сами же и рассказывали миру[139].