Преступники и преступления. Законы преступного мира. 100 дней в СИЗО

Чувство зависти присуще почти всем землянам. Тот, кто живет хорошо, всегда завидует тому, который обитает лучше, а тот, в свою очередь, — таковым, что живут с шиком, хотя и последние долго не живут. Но инфаркты с инсультами пугают далеко не всех. Зависть должностного лица гораздо сильнее, чем простого смертного, потому как нацеливает и толкает его к новым званиям и рангам, которые отменно кормят и одевают, предоставляют служебные автомобили, комфортабельные кабинеты со множеством помощников и замов.

Хотя следует признать, что на данном этапе развития зависть просто необходима как двигатель, имитирующий бурную деятельность и самого маленького и самого большого управления. Ибо без непонятной, несуразной суеты доказать надобность вышестоящего ведомства весьма и весьма сложно, а иногда и вовсе не представляется возможным.

Ну, скажем, как без зависти пройти путь от рядового до генерала, как без яростного упорства преодолеть эти злосчастные тринадцать ступеней? Ведь на каждой из них следует проявлять особую бдительность от себе подобных. Своевременно гладить мундиры, чистить туфли, менять погоны и даже головные уборы, чтобы издалека было видно, кому кричать: «Стой! Кто идет?!», а кому живо докладывать под козырек о том, что сейчас все в порядке, а завтра будет еще лучше.

Тут зависть естественна, как воздух, ибо каждая новая лычка либо звездочка чего-то добавляет и в права, и в карманы. Она как бы вопиет: «Кто выслуживаться не умеет, тому и служить ни к чему!»

Так же и в рангах. Они еще более разнообразны, содержат десятки и сотни атмосфер внутреннего распирания от чувства собственного превосходства при парении на больших и малых высотах служебных подъемов и спусков.

Инспектор — это уже звучит гордо. А далее — еще более возвышенно и строго: старший инспектор, старший инспектор по особо важным делам, старший инспектор по особым поручениям. Потом идут заместители начальников отделений, подотделений, отделов, подотделов, управлений… Их начальники, начальники между ними, вокруг них, над ними и так до самого министра. Всех не перечесть.

И все ради того, чтобы чиновник внешне благоговел, а внутренне трепетал.

Ну, а то, что во всех пышных ритуалах присвоения очередных званий и должностей принимают самое активное участие широчайшие штаты кадровых аппаратов, которые на каждое повышение требуют новых представлений, характеристик, всяких там рапортов и справок, во внимание не принимается. Деньги, бумага, мундиры — государственные, поэтому никому их не жалко.

Зато все понимают, что так и должно быть. А как же иначе? Ну в самом деле, как? Должностное лицо не может вообще ничего не делать, оно должно хотя бы руководить. И завидовать тому, кто им командует.

А чтобы каждый глубоко уяснил, что должность — дело серьезное, согласования всякие придуманы, собеседования с утверждениями снизу доверху. С командировками и командировочными, от райцентра до столицы. С бумагой тут тоже считаться не приходится. Она все выдержит, тем более, украшенная фирменными клише и гербовыми печатями. Такую чтут, уважают и в несгораемые сейфы складируют. А с грифом «секретно» еще и охраняют. Дежурят возле них круглосуточно и бдят, дабы разные там шпионы и диверсанты на них не позарились и местный опыт работы с документами у себя не распространили.

Однажды довелось беседовать с неким высокопоставленным чиновником, который все хвастал:

— Я прошел путь от прапорщика до заместителя министра…

Сколько ему довелось одних только автобиографий попереписыватъ — и подумать страшно. Тут без терпения и усердия не обойтись. А все ради чего? Ради авторитета ранга, который разогревает души и будоражит ленивые тела. Только зависть и способна как-то расшевелить мелкого и крупного служащего, заставить его бодрствовать и мельтешить. Больше некому.

А если, как предлагают некоторые несмышленые умники, отменить хотя бы половину званий и рангов, жизнь сотрудника утратит свою привлекательность, свою соль и интригу. Перестав завидовать, они разленятся до крайности, располнеют, будут скучать, спать и на работе и дома.

Такова природа государственного человека. И с ней нужно считаться.

О ГЛУПОСТИ

Вместе с тем, нельзя категорично утверждать, что все беды современного общества — от изобилия чиновников и бюрократов. Не в меньшей степени цивилизация страдает и от дураков, хотя и провести грань, разделяющую эти категории, крайне сложно.

На протяжении всей своей истории лучшие умы человечества осуждали и клеймили глупость. Еще во втором столетии современной земной эры греческий историк Лукиан беспощадно вскрывал ее пороки с позиций здравого смысла. В XV веке немецкий писатель Брант издал стихотворную сатиру под названием «Корабль дураков», высмеяв разнообразнейшие проявления человеческого недомыслия. Сразу за ним за это весьма неблагодарное дело взялся мыслитель Эразм Роттердамский, который в начале XYI века создал славно известную «Похвалу Глупости». И впоследствии Владимир Даль имел все основания записать в свой толковый словарь: «Глупость — состояние, свойство глупого…»