Претерпевшие до конца. Том 1

Именно об этом неустанно говорил отец Валентин. Он напоминал, что именно «монастырь в миру» является живым воплощением аскетического идеала, данного Богом Церкви. Утверждал возможность и необходимость подвижнического духовного делания в условиях повседневной жизни в миру, организации своей жизни по подобию монашеской. Основываясь на библейских и святоотеческих наставлениях, отец Валентин разъяснял, к чему должно стремиться при таком устроении жизни: борьбе со страстями и преодолению их, очищению души от всякой скверны, ведению духовной брани с тёмными силами, укреплению в добре, возрастанию в любви к Богу и ближним, просвещению ума, стяжанию смиренномудрия… Таким путём духовного совершенствования вёл батюшка свою паству. В «монастыре в миру» при церкви Никола Большой Крест не давалось обетов, но вставшие на избранный путь люди внутренне воздвигали монастырскую стену между своей душой и миром, во зле лежащем, не допускали его суете, его злу захлестнуть и засосать свою душу. В расхристанном мире, в безбожной стране – что может быть тяжелее такого пути? В монастырских стенах всё пропитано молитвой, всё защищает тебя и твою совесть. Мир же воюет против тебя всякий миг, но ты, внешне живя в нём, как все, или почти как все, внутренне не принимая в себя его ядовитых спор, веди беспощадную брань с ним.

К такому пути отец Валентин призывал своих духовных чад. Ему посвятил двадцать пространных бесед с ними. Эти беседы посещало много людей, кое-кто записывал их от руки, чтобы не забыть, не утерять драгоценных слов. Среди прочих вела записи уже очень пожилая женщина, не пропустившая ни одну из бесед, рядом с которой нередко оказывался Миша, запомнивший сосредоточенное выражение умного морщинистого лица. Женщина всегда приходила одна, несколько раз после бесед подолгу разговаривала с отцом Валентином. Один из служек пояснил Мише, что это мать высланного из страны вместе с другими философами и учёными известного правоведа Ивана Ильина.

Миша познакомился с отцом Валентином в доме Кромиади и с первого же дня проникся самым глубоким благоговением перед этим мудрым, много пережившим в своей отнюдь не всегда ровной жизни пастырем. Может, благодаря пережитому, познанию глубин страстей человеческих через опыт личный, он, сумевший преодолеть их в себе, умел так чутко наставлять на этом пути других?

В то время отец Валентин ещё служил близ Сухаревки в храме священномученика Панкратия, и Миша стал его постоянным прихожанином. Каждую среду батюшка проводил беседы о преподобном Серафиме. Постскриптумом к ним стало паломничество батюшки со своими духовными чадами в Саров. На протяжении всего пути в вагоне поезда, в котором катили от Москвы до Арзамаса, шесть десятков паломников пели псалмы и молитвы. Отец Валентин служил в пути. От Арзамаса шестьдесят километров преодолели на подводах. Зной в те летние дни был столь силён, что некоторые обгорели до волдырей. Но никто не жаловался. Старый батюшка в облачении мерно шёл впереди, словно не замечая палящего жара. Двигались от деревни к деревне, у входа в каждую, а также на пригорках среди полей останавливались и служили. Вокруг собирались окрестные крестьяне, выносившие хлеб-соль, угощавшие молоком и всем, что послал Бог, зазывавшие к себе. На глазах оживала та настоящая Россия, Святая Русь, образ которой померк, забылся под железной пятой совдепа. Когда солнце уже клонилось к закату, впереди показался окрашенный багрянцем вековой Предсаровский сосновый лес. Прочли очередной акафист, и вот уже показалась колокольня и белые стены обители… Как сказочный сон была та поездка. Не только Преподобному это был поклон, но и всему святому, что сохранилось на Русской земле. Поклон прощальный…

В Дивеево блаженная Мария Федина предсказала отцу Валентину скорый переход в другой храм, что вскоре и исполнилось. Батюшка стал настоятелем церкви Никола Большой Крест. А Миша, последовавший за ним, сделался алтарником в этом храме, снова возвращаясь к мысли о принятии сана. На новом месте отец Валентин снова занялся устроением «монастыря в миру», повёл бескомпромиссную борьбу с проникновением мирского в Божий храм. Никакого сбора пожертвований с тарелочкой, никакой платы за требы, свечи за всенощной – бесплатны для всех.

– Молитва – это одно. Деньги – это другое, – говорил батюшка. – Деньги необходимы для пропитания. Но надо решительно разрушить ту безобразную форму, «оплату» молитвы, которая вошла в наш церковный быт.

На Рождество он на извозчике объезжал всех, кто загодя записался, прося не отказать в посещении, и ни с кого ничего не брал за это.

Церковь должна очиститься от всего наносного, лишнего, дурного, что пристало к ней за века, но вернуться к идеалу первых веков христианства, – такова была главная идея отца Валентина.