ПРЕВЕД победителю

Галка была, в сущности, неотличима от своих сестры и племянницы. Аналогичная фигура, задок сердечком и блондинистое каре. Лицо выглядело даже несколько более худым, чем у Ольги Юрьевны, поскольку задних зубов у Галки не было, а вставлять она патологически боялась из-за аллергии на новокаин.

Эта аллергия десяток лет назад сыграла с Анжелиной тетей злую и неприличную шутку: в поезде или каком-то еще малопочтенном месте Галка повстречала откинувшегося уголовника, которого незамедлительно пригласила домой (благо была разведена и бездетна).

Дабы поразить новую знакомую своей приапической мощью уголовник сделал тайно, в туалете укол новокаина в член.

Через полчаса Галка стала задыхаться, еще через пять минут потеряла сознание. По логике жизни пареньку следовало бы обворовать ее и исчезнуть, но он благородно вызвал скорую. Их роман длился целый год — историю с новокаином Галка с некоторой даже гордостью потом рассказывала Анжеле по телефону.

Сестры бодро разлили «Апсны».

— Ой, не знаю, Оль, — сказала Галка, — влипнешь ты с этим киллером по самое не могу. Начнет потом деньги тянуть, братву натравит, — роман с криминальным новокаинщиком позволял Галке рассуждать о «братве» по-свойски.

— Он мне карточку заблокировал, мам, — пожаловалась Анжела, — я позвонила, а он говорит: «Тебе сколько лет?».

— А ты? — оживилась мама.

— Трубку повесила.

— Во урод! — всплеснула руками Галка.

— Да быть такого не может! — взорвалась после секундного молчания Ольга Юрьевна. — У нас не такая страна, как Америка! У нас за бутылку водки убивают, миллионы сидят, а ты говоришь, я не могу заказать какого-то козла!

При упоминании бутылки водки у Анжелы словно бы щелкнуло в мозгах.

— Есть один парень! — радостно крикнула она.

На нее мгновенно уставились две пары одинаковых злобненьких глаз.

— Кто? — спросила мама.

— Свечкин, писатель, да, по правде сказать, какой он, на хрен, писатель, так — дерьмо. В нищете, с психичкой-женой, он на все готов.

— А он в ментуру не побежит, если ты ему… ну, это, предложишь? — опасливо спросила Галка.

— Сто процентов — нет.

Анжела вышла в коридор и соединилась с Олегом Свечкиным. Договорившись о встрече, постояло немного у картины, изображавшей приукрашенную Ольгу Юрьевну с таксочкой на коленях.

Набрала Кульберга.

— Привет, Анжела, — грустно отозвался Коля.

— Как дела? — у Анжелы сладко сдавило низ живота.

Кульберг молчал.

— Что-то случилось? — беспокойно допытывалась Анжела.

— Она беременна, — ответил Кульберг.

— Твоя жена, да?

— Да, дружок, беременна.

— И… что мы будем делать?

Кульберг тяжело, с присвистом вздохнул:

— Что-нибудь придумаем.

— Придумаем? — Анжела вдруг взбесилась. — Интересно, что же? Будем, наверное, ебаться теперь в подъездах?

Кульберг потерянно сопел в трубку.

— Жизнь одна, Колечка! — визжала Анжела, полностью забыв о конспирации, маме и Галке, сидящих на кухне. — Что из того, что твоя ебаная жена беременна? Разве это повод делать меня несчастной?! Мало ли детей растут без отцов? Может, она вообще все врет, может, она догадалась про нас с тобой?

— Я не знаю, Анжела, — бубнил Кульберг, — не волнуйся так, дружок, я тебя очень, очень люблю…

— Любишь — разводись! — вскрикнула Анжела. — И не звони мне больше никогда, сволочь, чтоб ты сдох!

Отключившись, она жалобно, словно наступила на гвоздь, завыла.

Прибежала мама, обняла, увлекла на кухню.

— Ты, что, Анжела? — бормотала мама, шокированно рассматривая Анжелино лицо. — У тебя есть любовник? Женатый?

Галка подвинула вино.

— Ублюдок, сукин сын! Он просто, просто попользовался!.. — всхлипывала Анжела. — Что мне делать, что мне делать? Может, его тоже убить? — истерично захохотала.

8

— Ну, что, дорогая моя! — писатель Бурков запил свеженькую устрицу глотком шампанского. — Мы — на финишной прямой.

Таня подняла на него изысканные, подведенные зеленым глаза.

Они сидели в ресторане «Пушкин», Таня была в зеленом платье.

Она неуверенно улыбнулась.

— Через месяц мы с Ольгой разводимся. Сама понимаешь, — Бурков дипломатично пожал Танины пальцы, — что жениться на тебе я не стану, просто не вижу в этом необходимости. Я предлагаю тебе построенный на любви и доверии союз двух взрослых, уже не первой молодости людей. Скоро я куплю новую квартиру, ты, надеюсь, переедешь ко мне. Так что, Таньчик, — Бурков поднял свой фужер, — мечты сбываются!

— Поверить не могу… — прошептала Таня.

— Придется, — довольно хмыкнул Бурков.

— Ну, что ж, — тихо произнесла Таня, — я, по крайней мере, рада, что это был твой собственный выбор. Я хочу, чтобы ты это запомнил: я не разрушала твою семью, я готова была довольствоваться тем, что ты давал мне…

— Конечно, милая, конечно! А теперь будем праздновать.

Бурков плеснул Тане шампанского, подозвал официанта и попросил еще двадцать устриц.