Превосходство

Лететь на такой высоте я поостерегся, потому что даже несмотря на весьма слабый ветерок я был вынужден бороться с собой. Инстинкт самосохранения бил набатом, меч под ногами казался не трехметровой полосой стали, а узким маленьким прутиком, при взгляде вниз голова начинала кружиться. Все, чего на такой высоте хотелось — лечь на полосу стали, обхватив ее руками и ногами и как можно быстрее снизиться.

Ложиться, как и садиться, я не стал, но отдал приказ клинку начать снижение. Как только до земли осталось метров десять, остановился. Такая высота для меня была более чем приемлема — упав с нее, я точно ничего себе не сломаю. Я и с большей падал.

Полет был плавным, и меня не отпускало чувство детского восторга. Я словно скользил по невидимой дорожке, проложенной в воздухе. Меч продолжал нести меня вперед, над участками, и я наслаждался этой удивительной возможностью смотреть на привычный мир с высоты птичьего полета.

Тем не менее, простое движение вперед мне наскучило. Я все смелее ускорялся, замедлялся, менял направление и даже рисковал делать небольшие круги или резкие повороты. Каждый маневр давался все легче, и по прошествии пары часов я уже уверенно обращался с артефактом, не боясь, что меня скинет на землю шальной порыв ветра.

Вернулся на базу в прекрасном расположении духа и понял, что дали связь. Причем догадался я не по появившимся на экране палкам сигнала, а по истеричным крикам Макса, который таки дозвонился родителям и теперь орал на них, не заботясь, что его слышат люди по всей базе.

Первым делом я заперся в домике набрал номер отца. Пока в телефоне шли долгие гудки, я волновался, понимая — отец вряд ли поймет мое желание остаться здесь. Несмотря на свое Кошмарное имя, несмотря на пройденные за последний месяц испытания, волновался. Мне не плевать на родителей, но

— Артур! — воскликнул отец. — О Господи! Ты где? Ты ведь там, да⁈

В голосе родителя была не тревога, а целый океан страха за меня.

— Привет, пап. Да, я в Красноярске.

— Я договорюсь, тебя вывезут к нам, — твердо пообещал отец. — Найду выход на военное руководство, и тебя вытащат.

— Пап, я не могу просто так уйти. Я достаточно силен, чтобы сражаться. Я… хочу помочь людям здесь, — соврал я.

То есть, желание помочь людям у меня действительно было, но его затмевали десятки других. Желание занять и удерживать первое место в моем мысленном рейтинге искателей. Желание стать сильнее любого Кошмара, чтобы даже туманная тварь, захватившая больницу, при виде меня свалила обратно в туман. Желание знать больше о мирах.

Я еще с Островов на тамошнюю землю не спустился, не посетил города, не добился второй стадии практика, в конце концов! А их три, или даже целых шесть! Куда «к нам»? Зачем?

Молчание затягивалось. Я не планировал этот разговор, не сочинял и не прикидывал, какие привести аргументы в защиту своего решения. Хотел услышать родной голос и сказать, что у меня все в порядке. Я за секунду подберу любой контр-аргумент на слова отца, что я должен уехать, но он не пытался меня убедить.

— Как ты там? — просто спросил отец.

Вопрос простой, но я замялся. Как ответить родителю?

Наверное, именно там общаются люди, которые звонят из горячих точек. «Как у меня дела? Нормально». А у самого за границами этого слова такие рассказы, что кровь в жилах стынет. С кровищей, с убитыми товарищами и сослуживцами, с десятками случаев, когда «еще бы чуть-чуть, и я с тобой сейчас не разговаривал».

— Я в порядке. Сейчас вот нахожусь на базе, под защитой военных.

Сказал, и чуть не рассмеялся. Если среди здешних искателей не найдется мага уровня Воздушницы, то скорее я их оберегаю, чем они меня.

Отец замолчал на мгновение, собирался с мыслями. Когда заговорил снова, голос был наполнен усталостью и беспокойством.

— Помнишь, когда ты был маленьким и упал с велосипеда? Разодрал ногу об асфальт и дно стеклянной бутылки. Причем не как обычно парнишки ранятся, когда с колена верхнюю части кожи сдирают, а прям плохо все выглядело. Длинная глубокая рана. Кровищи с литр вытекло, наверное.

— Смутно припоминаю.

— Когда я вернулся, ты сидел на скамейке, обложившись листьями подорожника. Мы с тобой еще в травмпункт тогда съездили. Ты тогда тоже думал, что сможешь справиться сам. Но иногда нужно знать, когда стоит отказаться от самостоятельности и поступить по-взрослому.

Я криво улыбнулся. Невесть отчего защипало глаза.

— Травмпункт помню.

— И еще… помнишь нашу поездку на рыбалку? Ты хотел поймать самую большую рыбу и не слушал мои советы. Выбрал самый длинный спиннинг, нашел блесну размером с сома. Ты тогда уже имел собственное мнение по всем вопросам.

— Пап, я помню все это. Но сейчас я правда знаю, как будет лучше. Я обещаю быть осторожным.

— Хорошо. Этого мало, но забрать тебя оттуда я не смогу. Береги себя.

Мы попрощались. Звонить матери я не стал — хватит на сегодня эмоциональных потрясений.

Я пошел на волейбольную площадку, где собрались несколько больших компаний искателей, уткнувшихся в телефоны и эмоционально о чем-то спорящих.

Чтобы понять, о чем говорит первая группа, ушла минута.