Я прыгнул на меч, и молнией сорвался вниз. Девять этажей я пролетел секунд за пять, в полете переводя автомат на стрельбу очередью. А когда спрыгнул с меча на землю, упер приклад в плечо и выдал очередь практически в упор в морду Кошмара.
Вожак уже не визжал — монстр содрогался, пули входили в башку, шею, туловище, иные отлетали рикошетом, но огоньки глаз Кошмара никак не гасли, а сама тварь не падала.
Когда обойма закончилась, я отшвырнул автомат и вынул нож.
Вожак хрипло зарычал, проводив взглядом отлетевший огнестрел. Монстр еще не приметил меня и вряд ли найдет под незаметностью, но в покрывало из Ци будто впивались крохотные иглы чужого внимания.
Я напитал нож Ци и разогнался, шагая через загустевший воздух. Артефактный нож вошел в глаз пса с ощутимым усилием — похоже, сыграла особенность 'крепкой шкуры. Лезвие наверняка достигло мозга, но это не убило Кошмар.
Пес, осознав, что он здесь далеко не самый ужасный, попытался сбежать, но я не дал ему этого сделать. Живучесть Кошмара была запредельной, но в скорости я его обходил. Выдернув нож, напитал мышцы Ци и всадил артефакт в холку пса, рассудив, что Вожак не сможет регенерировать позвоночник, если там будет нож.
Так и вышло. Кошмар наконец-то повалился на землю, а я, даже под усилением с трудом двигая «всережущим» ножом, принялся обезглавливать Вожака под хлиплые взвизги и судороги. Нож тянул Ци, как не в себя, пес заращивал рану с чудовищной скоростью, но в какой-то момент я все-таки перерезал шею Кошмара.
Добыча порадовала.
Два других облика были второго железного ранга.
Подобрав добычу, я не стал задерживаться, как и искать еду и воду запершимся в многоэтажке людям. Вместо этого я встал на меч и как можно быстрее отправился к многоэтажке, где видел громадную змею. Если уж вышел охотиться за обликами, то добуду еще один.
Ночь становилась все более темной — Луну и звезды заслонили черные тучи. Усилился ветер, будто желая сорвать меня с летающего клинка, но пока я с легкостью справлялся.
Я едва успел — еще пара минут, и монстр бы скрылся.
Громадный змей ночью стал еще опаснее. И не потому, что ускорился или иначе нарастил свои характеристики, просто когда я подлетел к дому, куда змей заползал полчаса назад, я увидел, как монстр проходит сквозь стену и летит к ближайшей многоэтажке. Кошмар плыл по воздуху, как обычные змеи плавают по воде.
Какая еще «автохория»? Что это?
Несмотря на предупреждение от монокля и загадочную «автохорию», я был настроен достать еще один облик. Характеристики змея выглядели достаточно опасными, чтобы полученный с него артефакт тянул на сильное «серебро» или даже «золото».
Не ощущая ни малейшей опасности, я подлетел к змею. Напитанный до самых краев Ци клинок легко рассек бесплотную чешую, но до органов не достал. Змей дернулся, но что он сделает мне, незаметному? Еще пару ударов в одно и то же место, и…
Змей не стал искать врага, не стал крутиться на месте и подставлять мне под удары жизненноважные места. Вместо этого Кошмар встопорщил мелкие чешуйки, и частью из них буквально выстрелил в стороны!
Несмотря на то, что я был куда быстрее, душ из чешуи был плотным. Я не успел уклониться от всех мелких снарядов, и одна вонзилась в плечо правой руки, с легкостью пробив и бинт, и одежду.
Раскидав по сторонам чешую, Кошмар поплыл по воздуху прочь, ускорившись изо всех сил. Я тоже не стал усугублять ситуацию и продолжать драку — плечо, куда угодила чешуя, онемело, рука повисла плетью. Заразу требовалось вытравить, и как можно быстрее.
Я подлетел к балконам ближайшей многоэтажки и завалился через открытое раздвижное окно в первую попавшуюся квартиру, перевернув выставленные возле окна горшки с цветами. Чувствуя, как меня начинает подташнивать, даже осматривать квартиру не стал — сейчас важно было другое.
Упав прямо на разбитый горшок, прислонился спиной к стене балкона и быстро снял одежду, осматривая рану.
Кожа на плече почернела. В центре черного пятна торчит вполне материальная костяная чешуйка, сантиметра два в диаметре. Шипя от боли, выдергиваю ее и сразу отбрасываю в сторону — пальцы жжет от чужой энергии.
Достаю из шкатулки пару орсов, и проглатываю их. Теперь — медитация.