– Это я убрал его из Азии, и я один из тех, кого он явился убить, предполагая оставить на месте убийства труп наемника. Но, к несчастью для него, наш общий партнер сумел вовремя вывернуться и сунуть его под пули морских пехотинцев.
– Дорогой Эдвард, информация так стремительно растет, что я не успеваю осмыслить ее. Но кто же вернул Борна назад, в Азию?
– Естественно, это сделал Француз. Он жаждал мести за предательство в делах и знал, где найти того, кто поможет ему, своего коллегу по «Медузе», настоящего Джейсона Борна.
– «Медуза»! – прошептал Шэн с явным отвращением. – И что же привело вас к такому нелепому заключению, что у меня может быть что-то общее с человеком, которого вы называете «наемником»…
– Ну, пожалуйста, Шэн, – перебил его аналитик. – Сейчас уже поздно «заявлять протест». Мы уже говорим. Но я все же отвечу на ваш вопрос. Заключение было сделано на основании анализа нескольких убийств. Началось же все с убийства вице-премьера и четырех других людей, которое произошло на набережной Тсим Ша Тсуи. Все они были врагами, вашими врагами, Шэн. Затем ночной инцидент в аэропорту Кай Так, где в составе китайской делегации были двое ваших оппонентов из Пекина. Затем было многое-многое другое… Разговоры о контактах между Макао и Гуандуном, слухи о всесильных людях в Пекине, особенно об одном из них… И наконец это досье… Все силуэты сложились в один, ваш силуэт, который теперь стал отчетливой фигурой.
– Досье? Что это значит, Эдвард? – спросил Шэн, стараясь сохранить внешнее спокойствие и продемонстрировать силу. – К чему эта неофициальная, незарегистрированная беседа между нами?
– Я думаю, что ты знаешь ответ.
– Ты умнейший человек, Эдвард, и должен понимать, что я не стал бы спрашивать, если бы знал. Нам ни к чему подобные танцы.
– Способный чиновник, которого всю жизнь держат в задних комнатах, ты это хотел сказать?
– По правде говоря, я ожидал услышать, что ты добился более значительных успехов, чем можно судить по твоему тону.
– Я подумываю об отставке, Шэн. Двадцать лет я отдал государственной службе, но я не хочу умереть за рабочим столом. Я не хочу попасть в засаду, не хочу быть пристреленным или разорванным на куски пачкой пластиковой взрывчатки. Я не хочу стать мишенью для террористов, здесь ли, в Иране или в Бейруте. Сейчас мне хочется сделать что-нибудь для себя, для своей семьи. Меняются времена, меняются и люди, а жизнь дорожает. Моя пенсия и мои перспективы очень мизерны по сравнению с моими заслугами.
– Я полностью согласен с тем, что ты говоришь, Эдвард, но какое отношение имеет все это ко мне? Мы с тобой больше не выступаем на арене для гладиаторов, и какое значение имеет факт, что мое имя упоминают шакалы из Гоминдана?
– Избавь меня от этих сентенций, Шэн. – Аналитик взглянул в сторону Борна. – Что бы ни говорил тебе наш общий партнер, эти слова принадлежат мне, Шэн. Твое имя никогда не упоминалось на Виктория Пик, и никаких китайцев с Тайваня не было при беседе с вашим человеком. Это я попросил его сказать именно так, с единственной целью: привлечь твое внимание. А что касается твоего имени, то оно предназначено для очень узкого круга людей. Оно и все, что с ним связано, находится в этом досье, о котором я уже упоминал. Этот материал заперт в моем кабинете в Гонконге. На нем стоит гриф «Совершенно секретно». Есть еще только одна копия этого досье, которая хранится в сейфе в Вашингтоне и может быть получена только мной. Правда, в случае, если со мной случится что-то непредвиденное, например, авиационная катастрофа, убийство или похищение, досье будет немедленно передано в Совет Национальной безопасности. Информация, собранная в нем, попади она в руки врагов, может вызвать внутренний кризис на всем Дальнем Востоке.
– Ты заинтриговал меня, Эдвард, своим искренним, но, может быть, все-таки не совсем полным и законченным признанием.
– Встреться со мной, Шэн, и захвати с собой деньги, много денег – конечно же, американских. Наш общий партнер подсказывает мне, что есть холмы в Гуандуне, куда на встречу с ним прилетали твои люди. Встречай меня там завтра, от десяти до двенадцати ночи.
– Нет-нет, так не пойдет, мой информированный друг. У меня нет достаточных оснований к подобным действиям.
– На это я могу только сказать, что в моей власти уничтожить обе копии этого досье, но прежде я составлю на его основании одну очень любопытную историю и переправлю ее на Тайвань, где соответствующие круги весьма заинтересуются ею и, проследив все изложенные мной факты, придут… к моему давнему партнеру по китайско-американским переговорам… Вот это и есть мое последнее завершающее дополнение, Шэн.
– Но ты так и не сказал, почему я должен слушать тебя?!
– Сын тайпина, тесно связанного с Гоминданом, должен бы знать ответ на этот вопрос. Человек, который завтра утром может быть разжалован, а возможно, даже и лишится головы, определенно должен знать его.
На этот раз пауза была длинной, тяжелое дыхание надолго заполнило линию. Наконец Шэн произнес:
– Холмы в Гуандуне. Он знает, где это.