Превратности любви

Неожиданно его вывела из полузабытья струя ледяной воды, обрушившаяся ему на спину. Он так и подскочил. Открыл было рот, чтобы сказать что-то нелицеприятное, но тут зрение прояснилось, и он увидел Лизу, которая выжимала на него свою мокрую гриву. Откровенно говоря, первое, что он увидел, были скрытые купальником части ее потрясающего тела. Зрелище, представшее его взору, да еще с такого близкого расстояния, само по себе заставило Ника повременить с выражением недовольства.

– Хватит жариться под солнцем, – со смехом сказала Лиза. – Поднимай свои ленивые телеса и пошли в воду.

– Тебе вряд ли кто-нибудь смог бы отказать, – ответил он.

Пришлось подняться и взять протянутую ему руку. Лиза потянула его за собой, и они засеменили к морю. Вода была как парное молоко, но после долгого лежания на солнце все равно освежала.

– Посмотри, какого нереального цвета море, – сказала Лиза. – Совсем не синее, а как бы чаша, полная свечения. Неужели тебе не хочется погрузиться в эту чашу и устремиться к водовороту чистого света, где уже и цвета-то больше нет, а есть лишь сплошное блаженство?!

Море манит ее к себе, оно соскучилось по изгибам ее тела. Морской ветерок перебирает ее волосы, украшенные солнечным нимбом. Она отпускает руку Ника и накидывает голубую ткань воды себе на плечи, бескрайняя ширь этой воздушной материи ей как раз впору, и вот она уже скользит по упругой дуге горизонта. Ник спешит следом, страстно желая поцеловать ее.

В какое-то мгновение он испугался при мысли, что Лиза обладает такими же сверхъестественными способностями к передвижению в воде, как красотка, о которой рассказывал небритый парень на пляже. К счастью, его опасения не подтвердились, и вскоре они уже повернули обратно.

Море было такое тихое, что казалось неподвижным, с неслышным плеском целуя берег и изредка наползая на него завитком крошечной волны. Солнце сквозь прозрачную воду освещало песчаное дно. Поверхность воды роняла на песок расплывчатые тени, испещряя его легкими пузырчатыми очертаниями, похожими на изъяны в стекле.

– Знаешь, почему я просто балдею от моря? – крикнула Лиза, в то время как вода тянула ее за волосы.

– Нет.

– Потому что его невозможно переплыть.

– Ну, не скажи. Оно тоже кончается, как и все на свете.

– Не прикидывайся. Чтобы увидеть, где оно кончается, без техники не обойтись. Какой в этом интерес, если надо пользоваться техникой. Я имею в виду вот так – только собственными силами.

– Ну, так, конечно, не переплывешь.

Лиза сделала паузу, чтобы нырнуть и несколько раз перекувыркнуться. Такая неуемность восхищала Ника.

– А знаешь, – сменила она тему, проделав очередной кувырок, – пока ты валялся на пляже, я довольно далеко заплыла и видела дельфина.

– Я не раз видел дельфинов, когда был в Малибу. Там, подальше от берега, вполне можно было напороться на целый косяк дельфинов, которые плавали в свое удовольствие – собственно, как и я. А однажды я на полном серьезе оседлал дельфина. Понимаю, что звучит не очень правдоподобно, но, тем не менее, правда. Я держался за его шею, если, конечно, так можно назвать это место у дельфина, и ехал на нем верхом. Там было очень глубоко, и течение было очень сильным. Оно-то и привлекло туда дельфинов. То же самое течение, из-за которого случилось столько кораблекрушений.

– Могу только позавидовать этому дельфину, – засмеялась Лиза.

И, ничего больше не говоря, она подплыла к Нику, обхватила его бедра ногами, обвила руками шею и обожгла взглядом своих серебристых глаз. В обрамлении влажных ресниц они были вторым на его памяти самым прекрасным и жутким видением – первым был Ниагарский водопад.

– Если хочешь, чтобы я поклялась, что всегда буду с тобой, я поклянусь, – предложила она, сдерживая смех.

– Сколько раз ты уже в этом клялась?

– Четыре или пять, и это было абсолютно искренне. – Она подняла руку в подтверждение своих слов. – Я никогда никого не бросала. Всегда бросали меня.

Ник зарылся пальцами в ее волосы, целуя ей шею, мокрую от воды. Она почувствовала, как напряглась его плоть, упирающаяся ей в бедро.

Я тебя не брошу. Ты и я… После всего того, что было… После стольких растраченных секунд, минут, недель, месяцев и лет моей жизни; душевных сил, которые на это потребовались; боли и хаоса, которые это породило… Ты для меня словно глоток свежего воздуха. А человек, как известно, без воздуха жить не может. И я не могу, ведь я человек.