Президентский полк

— Еще нет. Все документы об его идентификации подготовлены и отправлены майору Гольцову. Он ознакомит с ними коллег из австрийского бюро Интерпола. Решение об аресте должны принимать они. Они его примут. У них есть все законные основания.

— Уже легче, — прокомментировал куратор. — Передайте майору Гольцову: с арестом Мусы не тянуть.

— Это не решает проблемы, — возразил Полонский. — Вместо Мусы может появиться кто-то другой. Чеченцы не откажутся от сделки так просто. Есть другой путь. Прошу выслушать меня и не отвергать идею с порога.

— Слушаем.

— Все поступки профессора Русланова характеризуют его в высшей степени положительно. Он по собственной инициативе и с большим риском для себя и своей семьи блокировал закупку «стингеров». Он был готов сотрудничать с нами. И если бы не специфические методы подполковника Литвинова, проблема, возможно, уже была бы решена. Он помог майору Гольцову найти Мусу, при этом тоже рискуя собой. Я не знаю, блефовал ли он, предлагая французским легионерам контракт, но он помог нам вскрыть сеть чеченской агентуры в Москве. Майор Гольцов передал мне его предложение: он будет с нами сотрудничать, если мы разрешим его жене, сыну и тестю вылететь в Вену.

— Вот как? — удивился начальник РУБОПа. — Неслабое предложение. Выходит, он знает, где скрывается его семья?

— Выходит, знает. Предвижу возражения, — продолжал Полонский. — Мы и сами можем найти семью Русланова, поскольку из его слов ясно, что она в России. Но неизвестно, кто найдет ее раньше — мы или чеченцы. И есть фактор времени: президент дал нам на решение проблемы всего трое суток.

— В чем будет заключаться его сотрудничество с нами? — спросил куратор.

— Конкретного разговора об этом не было. Могу только предполагать. Профессор Русланов не хочет, чтобы Чечня превратилась в бойню. В то же время понимает, что чеченцы не оставят его в покое, пока он контролирует эти сорок два миллиона долларов. Может быть, он переведет эти деньги на депозитный счет российской Генпрокуратуры. Может быть, распорядится ими как-то иначе. Для нас важно, что проблема будет снята. И очень быстро. Практически это может быть уже завтра.

— Есть над чем подумать! — заметил куратор.

— Разрешите? — спросил подполковник Литвинов, скромно сидевший в дальнем углу кабинета.

— Ваше мнение, подполковник, нам известно, — усмехнулся куратор.

— И все-таки разрешите сказать.

— Ну говорите.

— Когда мы начали искать семью профессора Русланова, мы взяли очень узкий круг родственников и знакомых. Потом я понял, что этот метод неправильный. Мы затребовали сводки обо всех происшествиях за последнее время в Москве и в Московской области, включая случаи хулиганства и ДТП. Смотрели, не высветится ли женщина с ребенком. Жена Русланова и его сын.

— Высветилась?

— Нет. Но высветилось другое. Примерно неделю назад участковому Внуковского района сообщили о группе геодезистов, которые производят работы в районе садово-огородных участков. Владельцы обеспокоились: не затевается ли какое-нибудь строительство, из-за которого могут снести их дачки. Участковый приехал к геодезистам. Они жили в строительном вагончике. Документы у всех были в полном порядке, задание произвести съемку выдано в мэрии Московской области. Участковый обратил внимание на странный инструмент в их оборудовании. Это был лазерный дальномер. Участковый раньше служил в войсках ПВО и знал, что это такое. Сначала он не придал этому значения, а потом задумался. В мэрии ему сказали, что никаких геодезистов для съемок во Внукове они не нанимали. На следующий день он взял милицейский наряд и поехал к геодезистам. Вагончик оказался пустым, все исчезли.

— Не нужно подробностей, подполковник, — прервал куратор. — К чему вы ведете?

— Съемки липовые геодезисты вели километрах в пяти от взлетной полосы Внуковского аэропорта. Я запросил все райотделы, где есть аэродромы. Участковые из Шереметьева и Домодедова доложили, что в их районах тоже работали геодезисты. И тоже в некотором удалении от взлетных полос. Диспетчера дали мне информацию: высота самолетов на этом расстоянии примерно полтора километра, скорость — около четырехсот километров в час. И если в этих точках поставить человека со «стингером»…

Участники совещания переглянулись. В кабинете повисла тяжелая тишина.

— Я почему об этом подумал? — продолжал Литвинов. — У меня из головы все время не выходило: пятьсот двадцать пять «стингеров» — многовато для Чечни. Вот и подумал: а все ли «стингеры» пойдут в Чечню?

— Вы хотите сказать, подполковник, что липовые геодезисты готовили площадки для атаки «стингерами» пассажирских самолетов? — уточнил куратор.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Не исключено.

— Какой вывод вы из этого делаете?

— Нужно согласиться на предложение профессора Русланова.

— И это говорите вы?

— Да. Сначала я очень на него разозлился. А потом подумал: он же не посадил нас. А мог. Мы неправильно оценили объект. И потому неправильно работали с ним. Нас сбило то, что он чеченец.

— Это сбивало не только вас, — заметил начальник ГУБОП.