Президентский полк

Георгий набрал номер. В Москве было начало девятого, но начальник Российского НЦБ Интерпола генерал-майор Полонский еще был в своем кабинете.

— Это Гольцов. Разрешите доложить?

— Докладывай. Нашли профессора?

— Так точно, нашли. Он в полной безопасности. Он готов с нами сотрудничать. Но при одном условии.

— При каком? Не тяни!

— Мы должны разрешить выехать его семье в Вену.

— Что значит — разрешить или не разрешить? Мы незнаем, где его семья!

— Он знает.

— А ты знаешь?

— Нет.

— Дальше.

— Как только вы дадите гарантии, что его семью выпустят, он созвонится с женой и они вылетят в Вену по туристской путевке. Профессор Русланов хочет, чтобы вместе с ними вылетел и его тесть.

— С какой стати нам их выпускать?

— Это единственное условие, при котором Русланов будет нам помогать.

— Чем он может нам помочь?

— Все тем же. Сорок два миллиона долларов по-прежнему под его контролем.

— Ты ему доверяешь?

— Да. Он наш человек. И доказал это.

— Каким образом?

— Он подставился и вывел нас на Мусу.

— Мусу арестовали?

— Нет.

— Почему?

— На каком основании? Вы сказали, что анализ ДНК дал положительный результат. Я вам верю. Но я не могу с этим прийти в австрийский Интерпол. Они скажут: дайте документы. Оформленные соответствующим образом.

— Получишь документы. Завтра же отправим. У тебя все?

— Нет. Самое главное: срочно свяжитесь с ФСБ и РУБОПом. С теми, кто занимается чеченцами. Передайте, что с часу на час у них начнется тот переполох, о котором шла речь на совещании ФСБ.

— С чего?

— Мы тут провели одну небольшую комбинацию. Вся чеченская Москва встанет на уши. Они будут со страшной силой искать семью профессора Русланова. А вы раскроете все их связи. И вычислите Шамиля. Запишите номер его мобильника… — Георгий продиктовал телефон. — Теперь все.

— Гольцов! Что за игры ты там затеял?

— Все доложу, Владимир Сергеевич. При встрече. Извините, не могу долго говорить. Спокойной ночи, — вежливо попрощался Гольцов.

— Отставить! — приказал Полонский. — Перезвони, когда сможешь. В любое время. Сижу в кабинете и жду. Но жду не намеков, а точную информацию. С ней мне идти сам знаешь куда. До связи!

— Получится? — спросил Михальский.

Георгий пожал плечами:

— Посмотрим. Придется звонить. Даже не знаю, что мне ему сказать.

— Думай. Важно не то, что ты скажешь. Важно то, чего не скажешь.

Михальский завел двигатель и дал по газам…

Они не могли знать, что минут через пятнадцать, после того как были выгружены из микроавтобуса Муса и Саид, неподалеку от насыпи мягко затормозил другой микроавтобус — темный, без огней. Четыре человека вышли из него и рассредоточились вдоль дороги. Первым по насыпи от ручья на шоссе взобрался Муса и тут же получил в лицо струю нервно-паралитического газа. Та же участь постигла и Саида. Обоих забросили в кузов. Микроавтобус тронулся с места и направился к Вене.

В гостиной дома герра Швиммера Михальского и Гольцова нетерпеливо ожидал Асланбек Русланов.

— Все нормально, профессор, — сообщил ему Михальский. — Все получилось.

— Эти люди — они действительно из французского Иностранного легиона?

— Вы усомнились?

— Когда они были здесь — нет. А сейчас… Слишком все фантастично.

— Вы просто не знаете моего друга, — объяснил Гольцов. — От простых решений у него начинается аллергия.

— Они в самом деле ветераны французского легиона, — подтвердил Михальский. — И в самом деле лучшие из всех. Я использовал старое правило капрала Перрена: при подготовке операции все должно быть настоящее. Абсолютно все. Самая хорошая подделка несет в себе фальшь. А все настоящее несет в себе убедительность.

— И они смогли бы выполнить этот контракт?

— Если бы взялись — да. А вы что, профессор, в самом деле хотите истратить сорок два миллиона на это дело? Это интересное решение!

— Я подумаю, как их истратить. Вы сказали, что я скоро увижу своих. Как скоро?

— Думаю, завтра, — ответил Гольцов. — В крайнем случае — послезавтра. Во всяком случае, я на это надеюсь. А потом займемся Мусой.

Глава шестая

Чего хотят чеченцы

1

Звонок Гольцова застал начальника Российского НЦБ Интерпола генерал-майора Полонского на пороге его кабинета. Он уже вызвал машину, надел плащ и собирался ехать домой. Сообщение Гольцова поломало все его планы. На него требовалось немедленно отреагировать. Не снимая плаща, Полонский погрузился в кресло и обеими руками взъерошил жесткие серо-стальные волосы, сразу став похожим на большого озабоченного ежа. Перед ним встал тот же вопрос, что и перед Гольцовым: что сказать начальству, а чего не говорить.