Презумпция любви

— У меня! — сразу же отозвался Горка, который пристроился рядом с ней. — Мы сидели в дождь на открытой веранде. Гром гремел где- то очень далеко, и молний за деревьями не было видно. Бабушка вязала. Мама читала. А я рисовал за столом. И вдруг на веранду влетел золотой такой светящийся мячик. Он пролетел над моей головой, ударился об электрическую розетку и бах! Взорвался. Как этот мяч надо мной летел я не видел. Об этом мне мама рассказала. Они с бабушкой, когда его увидели, замерли. Потом говорили, что очень испугались, как бы я не поднял голову. Я взрыва не то, чтобы испугался. Просто вздрогнул от неожиданности. А бабушка сразу же меня схватила в охапку и просто потащила в дом. А потом закрыла все форточки, и дверь на ключ заперла. Наш сосед объяснил, что это была шаровая молния.

— Вот это история! — восхищенно сказала Иванна. — Я читала в детстве, что журнал «Знание — сила» предлагал всем, кто видел шаровую молнию, сообщать об этом в специальную рубрику. Это же ещё не до конца изученное явление.

А с тобой, Костя, что- нибудь особенное случалось?

Тут в комнате совсем потемнело, и Лавров зажег свет. Не успела загореться лампочка, как комната осветилась молнией.

— Ой! — сказала Иванна. — Может мы закроем балкон? А то ещё влетит что- нибудь!

— Вот трусишка! Шаровая молния — явление редкое. И военных инженеров она сама побаивается.

— Да ну тебя! Я в детстве ужасно грозы боялась и пряталась вместе с кошкой под стол. Она дрожала, и я вместе с ней.

— А нас с Рудькой и Дедом гроза однажды застала на озере. Вот было страху. Я видел как молния прямо в воду вощла. Дед виду не подавал, говорил:

«Держитесь парни, это вам крещение от Ильи- пророка». В этот день действительно был такой церковный праздник. Ну, Рудьке было лет двенадцать, и он держался молодцом. Сидел на корме с рулевым веслом. А я, правду сказать, ревел по- тихому. Хорошо под дождём слез было не видать.

Тут за окном почти одновременно засверкало и грохнуло.

— Ой, мамочка! — сказала Иванна. — Закройте! Закройте!

Горка подхватился и побежал к балкону. Намокшая занавеска больно стегнула его по лицу. Он с ней не справился, и она так и осталась наполовину зажатой балконной дверью.

— Придётся тебе потерпеть, Иванка, — засмеялся Лавров. — Нет тут у нас ни стола, ни кошки.

Иванна запустила в него подушкой.

«Как маленькие» — подумал Горка. Ему было не страшно и даже очень хорошо.

— Я, когда была маленькой, хотела ездить на поливальной машине и делать летом дождь для детей. Но без грозы. А ты, Игорь, кем хотел быть?

— Я хотел работать на детской железной дороге машинистом. Меня однажды в кабине паровозика прокатили.

— А сейчас?

— Я буду морским географическим путешественником. Изучать всякие неизвестные острова.

— Ну, мне кажется, всё уже открыто- переоткрыто.

— Нет не всё. Вот есть остров Северный недалеко от Индии, так на его берег ступил только один человек. Но, что он там увидел, неизвестно. Островитяне его… Ну, в общем он исчез и всё. И до сих пор они не разрешают к ним приезжать. Но я обязательно там побываю. И жизнь их опишу, как Миклухо- Маклай.

— И ты уже знаешь, что нужно сделать?

— Конечно. Я построю маленькую шхунку, приплыву туда и буду всё время вокруг острова кружить. И у меня будет очень громкое радио и много музыкальных записей. Я ещё не всё подобрал. Но то, что Вы напевали — «Парадизо» — обязательно будет. Я в одной передаче слыхал, что от музыки получают удовольствие почти все люди. Что- то из моей музыки этим островитянам обязательно понравится, и они позволят мне сойти на берег…

Лавров, который удобно устроился в противоположном углу, закрыл глаза и улыбнулся краешками губ, наслаждаясь наивными фантазиями Горки.

— Знаете, — продолжал тот. — а пишут они палочками на листьях. Я видел по телику растения, у которых разноцветные листья и даже цветы. У молодых — зелёные, а потом желтые, оранжевые, красные и даже какие- то фиолетовые. Вот, если хорошее настроение и известие приятное, то можно на красном написать, если грустное — на тёмном.

— Ой, Горка, Костя заснул! — тихо сказала Иванна

А Лавров и вправду уже уходил, погружался в мягкое облако безмятежного сна.

— Он Вас ждал очень. — шепотом сказал Горка. — Мама говорила, что от ожидания устаёт больше всего.

Иванна осторожно спустила ноги на пол.

– Пойдём уберём на кухне. А здесь ничего не трогай.

И они тихо, как заговорщики, вышли из комнаты.

Иванна мыла посуду, Горка убирал со стола и вытирал мокрые тарелки.

— Твоя мама в театре работала?

— Нет, в музыкальном училище концертмейстером. А когда заболела, и мы сюда переехали, — в детском садике. У неё очень хороший голос был, но зажимался на большой сцене. Так Цветана Петровна говорит. А я помню, как в первом классе слушал маму на концерте в училище. Ей много букетов подарили. И очень хлопали.

В этот момент на пороге кухни появился Лавров.

— Ребята, я кажется отключился. — сказал он смущённо. — Очнулся один, и если бы не чашки на стульях, подумал, что вы оба мне приснились. Мне ужасно совестно.

Иванна торопливо вытерла руки полотенцем, бросилась ему на шею.