При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II)

4 сентября пришлось на воскресенье. Их величества были у обедни у Благовещенья, а затем императрица в сопровождении великих княгинь посетила Патриаршую ризницу и библиотеку. Великие княгини простились с императрицей, а ее величество, взяв с собой Олсуфьева, Александру Долгорукую и меня, подробно обозревала терема и двенадцать маленьких церквей, находящихся внутри дворца в различных этажах; нам пришлось ходить вверх и вниз по лестницам; этот обзор продолжался до 3 часов и очень нас утомил. Вечер я провела у императрицы, которая с большим оживлением и интересом разговаривала обо всем, что она видела утром, и я была удивлена обширностью сведений, которыми она обладает относительно церкви и истории наших царей. Я ей сказала, что, конечно, она первая из русских императриц родом из Германии, которая сделалась вполне православной не только по сердечному убеждению, но и по глубокому научному знакомству с православием. Императрица ответила мне на это, что ее тетка, императрица Елизавета Алексеевна, супруга Александра I, также была чрезвычайно предана православной вере и написала даже рассуждение о превосходстве православной церкви над латинским и протестантским вероисповеданием, но что, к сожалению, это сочинение потеряно.

На этом месте нашего разговора вошел государь с телеграммой в руках и, смеясь, сказал императрице: «Вот, милая моя, черепица нам сваливается на голову: королева Анна[97] телеграфирует мне, что ввиду того, что ее сын, король Нидерландский, имел гнусность послать орден св. Вильгельма одновременно мне, по случаю моего восшествия на престол, и Людовику Наполеону, по случаю взятия Севастополя, она сочла для себя долгом чести навсегда покинуть Нидерланды и вернуться в Россию». Императрице, по-видимому, не особенно по вкусу это проявление русского патриотизма со стороны ее августейшей тетушки. Ее нидерландское величество имеет репутацию особы столь же неуживчивой и трудной в общежитии, сколь хорошей патриотки, и мысль иметь ее навсегда при себе, кажется, не очень улыбается их величествам.

5 сентября

В церкви св. Екатерины была обедня и панихида по императрице Елизавете, так как сегодня день св. Елизаветы.

3 октября

.. Императрица довольно долго беседовала со мной относительно своих детей. Я ей сказала, что была скандализована манерами бонны великого князя Алексея. Это некая Ишервуд, рыжая и вульгарная до последней степени англичанка, которая обращается с ребенком с грубостью и фамильярностью дурного тона, которая не может не иметь вредного влияния на его развитие. Мне кажется, что следует как можно раньше окружать государей атмосферой учтивости и хорошего тона и внушать им этим способом уважение к себе и к другим, чтобы впоследствии иметь право требовать того же к себе от них. Императрица в общем согласна в этом со мной; но мне кажется, что она недостаточно следит за воспитанием сыновей и что им не дают того культурного лоска, который более чем кому-либо необходим государям…

Императрица, между прочим, передала мне один разговор, который у нее был с наследником. Императрица требует, чтобы во время прогулки наследник говорил для практики по-французски. Он это большей частью исполняет очень неохотно. Императрица сказала ему: «Но подумай только, когда ты вырастешь, как тебе будет стыдно, если ты не будешь в состоянии разговаривать с иностранным послом». «Эх, — ответил ребенок, — у меня будет переводчик». — «Но вся Европа будет над тобой смеяться». — «Ну что ж, я буду с ней воевать». Тут императрица прочла ему отменную проповедь на тему о том, что император не имеет права воевать из-за личных обид. Но эта черта и тысяча других дают повод надеяться, что время исключительного влияния Запада миновало безвозвратно. Россия направляется к другим судьбам, она постепенно вернется к своей национальной жизни и исторической миссии…

18 октября

Ничего нового за все это время. Флоты отходят от Лимана. О намерениях неприятеля в Крыму ничего не известно. О Карее также нет никаких вестей.