При дворе двух императоров (воспоминания и фрагменты дневников фрейлины двора Николая I и Александра II)

14-го императрица ездила в Стрельну навестить великую княгиню Александру Иосифовну. Она вернулась оттуда очень озабоченная. На другой день она ездила в город. Там она видела г-жу Берг, первую камер-фрау великой княгини, пользующуюся ее дружбой и доверие. Императрица беседовала с ней в своем кабинете в течение полутора часов. Выходя оттуда, императрица имела очень грустный и озабоченный вид. На другой день это повторилось. Я так привыкла к ровному настроению императрицы, что не могла прийти в себя, видя ее раздражение. Я думала, что чем-нибудь вызвала ее неудовольствие, и спросила ее об этом. Она с нетерпением ответила мне, что занята гораздо более серьезными делами и просит оставить ее в покое, так как она очень озабочена. На другой день я поехала в город и провела там два дня. Вернувшись, я застала императрицу в том же настроении. По поводу пустяков она была со мной так резка и говорила так жестко, как никогда. Я с трудом удержалась от слез при ней, но, придя к себе, расплакалась. Однако это меня так мучило, что я не могла удержаться, чтобы не пойти к императрице и не спросить, недовольна ли она мной. Она мне ответила, что у нее очень серьезные заботы и что ей предстоит принять решение, очень для нее тяжелое, что ей нужно быть одной, и отпустила меня. Я убедилась в том, что, если мне больше, чем другим, пришлось пострадать от ее дурного настроения духа, по крайней мере не я вызывала это настроение и что она ничего не имела против меня. Это меня, с одной стороны, утешило, что я страдала от сознания, что она страдает и мучается…

В городе ходят очень скверные сплетни по поводу великого князя Константина, великой княгини и маленькой Анненковой. По-видимому, магнетические сеансы имели очень дурные последствия. Я не стану повторять того, что говорят. Может быть, это все неправда, может быть, тут есть преувеличение. Со временем узнаю правду и все станет ясно. Я говорю, однако, про себя, что вот еще урок, который не послужит на пользу великим мира сего[98]. Это не помешает им подбирать интересных сирот, иметь глупейшие увлечения и страсти и ценой всяких забот и попечений готовить себе в будущем горе и скандалы. Из года в год эти случаи повторяются, и никто не становится от того умнее.

22 октября

Вчера вечером я была у императрицы-матери. Было обычное общество. Узнав, что Александра Толстая и принцесса Евгения[99]

во дворце, я поспешила уйти, как только императрица удалилась в свой кабинет и молодежь осталась одна в гостиной. Александра Толстая сказала мне, что маленькая Анненкова удалена под предлогом поездки за границу и что она уехала сегодня утром. Общество не дает себе полного отчета в этом деле, но, во всяком случае это скверная история. В сущности все ее знают, но одна мысль о ней уже грязнит воображение.

Великая княгиня Мария Николаевна говорит, что самый счастливый исход — это признание великой княгини Александры Иосифовны, сошедшей с ума под влиянием злоупотребления магнетизмом. Вот шесть месяцев, как они магнетизируют эту девочку день и ночь. Говорят, что императрица проявила большую энергию в этом деле; впрочем, она действовала по предписанию государя. Нетрудно было догадаться о том, чего это ей стоило, по тому волнению, в котором мы ее видели все эти дни. Весь город полон самых неприятных слухов, все это набрасывает тень на двор, но, несмотря на такие страшные уроки, ничего не будет сделано для искоренения корня зла. А зло происходит от того, что при дворе не соблюдается больше этикета, ослабела нравственная сдержка как у господ, так и у слуг. Не признается ни право, ни закон, все зависит от милости. Прежде фрейлины существовали ради представительства, они должны были участвовать в прогулках, присутствовать на приемах и обедах. Теперь монархи хотят быть свободны, гуляют одни, видают кого хотят приватно, играют в частных лиц, приглашают частным образом фрейлину, если она умеет забавлять, в противном случае ее отстраняют и предоставляют ей умирать со скуки в своей комнате или же развлекаться по-своему.