При странных обстоятельствах

Татьяна была добрым, веселым, компанейским и удивительно легкомысленным существом. Во всяком случае так говорила Рита — сухопарая и деловитая подружка Танечки. Обе работали в букинистическом магазине и работу свою считали крайне важной. Рита была дипломированным товароведом, а Танечка училась заочно на факультете иностранных языков, прилично владела английским и испанским, а потому по мнению Риты, ей была уготована иная судьба. Судьбу эту Рита подстегивала — уже дважды Ритин муж Павел, работавший в Приморском пароходстве, предлагал Танечке должность переводчицы на пассажирских судах заграничных линий. Конечно, эта работа была куда престижней, денежней, просто интересней, чем продавать книги в иностранном отделе букина, — тут Чумаков был согласен с Ритой. Но Танечка отказывалась.

Рита была старше на два года и замужем уже лет пять, она считала себя ответственной за судьбу подруги:

— Надо думать о будущем. Для чего же ты учишься, если не хочешь работать с языком?

— Я и думаю о будущем, — смеялась Танечка. — Вот Валера без меня пропадет! Нельзя же это допускать!

Иногда случались праздники. Ритин муж отправлялся в командировки по портам пароходства. Рита, отпросившись на работе, ехала вместе с ним, а их трехкомнатная квартира оставалась на несколько дней безраздельным владением Танечки и Валерия…

А в обычные дни им некуда было деваться — Татьяна жила с родителями и младшей сестренкой в двух тесных комнатушках коммунальной квартиры, а дома у Чумакова не разрешала даже поцеловать себя — мамы, добрейшей чумаковскои мамы, она боялась как огня.

В гости к Фоминым они снова шли втроем — Танечка с Валерием и Рита. Павел редко ходил с ними, он всегда был занят. Экстрасенс обещанный на сегодняшний вечер был предметом горячих споров. Чумаков в существование сверхъестественных способностей не верил. Рита допускала некоторые флуктуации, отклонения от нормы, а Танечка была страстной приверженкой всего необычного и таинственного: она буквально заваливала Валерия лавиной сведений, ссылками на древнеиндийские рукописи, шумерские предания, историями о таинственных сооружениях неолита, тибетской и филиппинской медицине… Танечка читала очень много помнила все прочитанное и формулировала точно и беспощадно. Барахтаясь в этой лавине Чумаков противостоять Танечке не мог, ему не хватало ни ее страстности, ни ее эрудиции. И тогда Валерий обращался к непобедимому аргументу: он требовал фактов. Нынешний поход “на экстрасенса” и был предъявлением факта.

Кравец возник совершенно неожиданно. Он попался навстречу в двух кварталах от Октябрьского райотдела — вероятно шел со службы. Чумаков заметил его издали, и тут Кравец повел себя странно. Он тоже углядел Чумакова и его спутниц, резко повернулся и перешел улицу лавируя между автомобилями. Он явно не желал встречи. Пока Чумаков тихонько удивлялся про себя, Рита захихикала:

— Танечка, твой искусствовед.

— Я вижу, — ответила Танечка.

— А кто это? — спросил Чумаков равнодушно.

Приземистая фигура Кравца уже исчезла за углом.

— Танечкин поклонник, — весело объяснила Рита. — Спец по живописи. Приходит в отдел, выбирает два—три альбома и стоит целый час рассматривает репродукции. А заодно и Танечку. Три дня назад целую дискуссию устроил, боролся с модернизмом.

— Ты напрасно так, — попыталась остановить подругу Татьяна. — Ну, он этого не знает. Так что?

— Да ничего. Если не знает, зачем говорить, да еще с таким апломбом!..

— Но он же искренне говорил. Ему непонятно. Не ему одному.

— А почему это ты раньше смеялась, а теперь защищаешь его? — заинтересовалась Рита. — А? Имейте в виду, Валерий, живописью он интересуется постольку поскольку.

Чумаков усмехнулся. Серьезного соперника в Кравце он не видел, а вот уж чего не ожидал — так это интереса к живописи…

— А знаешь, Рита, — вдруг сказала Танечка, — это уже снобизм. Я вот как-то думала об этом. Всякое знание — не преимущество, а обязанность. Обязанность перед теми, кто не знает, обязанность не только делиться, но еще и понимать тех, кто не знает. А смеяться, кстати, самое легкое и самое вредное.

— Очень интересно! — Рита тряхнула головой, откидывая длинные свои волосы. — Осталось уточнить — с кем делиться. А если человек и не хочет этой дележки, если он вполне удовлетворен своей жизнью и своим незнанием? Если он твердо убежден — все, что ему непонятно, — ерунда и глупость. Что тогда?

— Тогда постарайся ему объяснить, заинтересовать его, поколебать в этом убеждении. Но не смехом же, не издевательством… Ты-то можешь мыслить широко!

— Я не хочу объяснять бездельнику. У меня на это нет ни сил, ни времени.

Вот тут уж Танечка включилась всерьез. Чумаков знал эту ее привычку покусывать нижнюю губу во время спора.

— А почему ты считаешь, что он бездельник? Человек просто прежде не сталкивался серьезно с искусством, не задумывался о нем. А сейчас он начинает думать, а ты тут же его клеймишь!