«Прямая линия» в «Комсомольской правде»

Нет, не уеду никуда и никогда. Тут и умру.

* * *

(Владимир Николаев, 40 лет, строитель, Москва:) А.И., у меня такой вопрос: ещё два-три года назад любому лицу, имеющему деньги, независимо от гражданства, можно было поучаствовать в так называемых конкурсах в кавычках, чтобы приобрести торговую площадь. Результатом всего этого сегодня: почти вся торговля от Москвы до Владивостока в руках азербайджанцев. Наверное, здесь дело не только в продажности наших чиновников, но и в том, что мы, русские, не умеем хитрить и ловчить, как другие.

Я знаю, что розничная и рыночная торговля находится в руках сплочённых мафий. И мафии эти действительно не из России. Они нахлынули к нам, не только азербайджанцы, есть и другие кавказцы, есть и среднеазиаты. Это потому, что десятилетиями нам запрещалось отстаивать русские интересы, даже говорить о них, даже иметь представление, что такое на самом деле Россия, — это считалось преступным национализмом. И мы — разучились, не смеем себя защищать. А сегодня, наоборот, во всех отделившихся республиках резчайший национализм, резчайший шовинизм. И никто его не порицает, даже все его приветствуют. А у нас малейшая защита русских интересов считается уже возмутительным поступком.

Конечно, мы, русские, сами во многом виноваты, потому что мы друг друга не поддерживаем, у нас нет такой спайки, у нас нет такой настойчивости, мы во многом упали духом.

* * *

Здравствуйте, A.И., Это Самулевич Александр Григорьевич из Санкт-Петербурга. Почему именно сейчас вы предложили создать международный трибунал над коммунистами?

Именно сейчас? Я не предлагал ни в этом году, ни в предыдущие, это газетная утка. Я много говорил и о коммунистической идеологии, и о коммунистической революции, и о преступлениях коммунистического режима, — я думаю, больше, чем вся наша общественность вместе взятая. От меня не требуется это повторять. Но — судить? Куда уж там. Насчёт судить давным-давно выяснилось, когда меня выслали на Запад, в 1974. Ко мне тогда многие обращались: нужно устроить международный трибунал. Но я уже ощутил ветер эпохи, как он дует на Западе, и сказал: никогда, ни в XX, ни в XXI веке никто коммунистов судить не будет, сколько б они не убили. Потому что коммунизм — двоюродный брат радикал-либерального гуманизма Запада. Они из одного безбожного Просвещения XVIII века истекли. Поэтому Запад и стоял перед коммунизмом в трусливой позе всё время. Судить? — отпало давно. Но о чём я всегда говорю: о раскаянии, постоянно. Потому что одно дело — идеология, другое дело — отдельные люди. У отдельных людей не закрыт путь к раскаянию. И только через раскаяние мы могли бы очиститься. Но, заметьте, никто не раскаялся. Ни те коммунисты, которые ловко, блистательно переметнулись в демократов или коммерсантов, ни те менее расторопные коммунисты, которые остались в коммунистической партии. Никто никогда не раскаялся. Вот от этого у нас и нет пути вперёд. Никакой чистоты вперёд. Нынешние коммунисты заявляют, что они патриоты. Можно спросить их: простите, но на вашем знамени Ленин. А Ленин говорил с гордостью: «Мы, большевики, — антипатриоты». И он это доказал. Он говорил о русском народе — «великорусская шваль». Он скальпелем порезал русское тело на части и разбросал по кускам в автономии. Так спрашивается: либо вы несёте Ленина на своём знамени — тогда не говорите, что вы патриоты; если же вы патриоты — откажитесь от Ленина и его знамени. Но они этого не делают. Нет раскаяния ни общего, ни частного.

Понимаете, А.И., сейчас ни за Ельцина не хочется голосовать, ни за коммунистов. А демократы никак не могут объединиться.

Не только объединиться. Они пока что за пять лет власти не могли нам устроить сносной жизни. Они тоже начали фанатично кромсать, не думая о том, что ещё существует же народ живой. Вы заметьте, когда у нас власти стали говорить о необходимости социальной направленности реформ? — за три месяца до перевыборов! Вспомнили на пятый год реформ, вспомнили: а-ах, оказывается, у реформ должен быть и социальный аспект.