Пряничный домик в черном городе (СИ)

Утро встретило меня громким пением скворцов, налетевших огромной тучей на качающееся в ветре поле, раскалывая звонкую предрассветную тишину своим пронзительным пересвистыванием сотен живых существ. И мне так сильно хотелось на это посмотреть, что я подорвалась с места, выныривая из палатки, и открывая перед собой потрясающей красоты танец. Танец тысяч скворцов, чья стая колыхалась в небе гигантским темным пятном дрожащей жизни, меняя направление причудливой формы, словно огромный косяк рыбы, парящий в небе.

Вздрагивая и вытягиваясь то в одну сторону, то в другую, снова сжимаясь и поднимаясь ввысь, мерцая миллионами крыльев, среди которых нельзя было вычленить одного конкретного… Это называлось мурмурацией. Прекрасное, завораживающее явление, которое редко удавалось лицезреть. Птицы собирались перед отлетом в далекие края, выписывая свои волшебные пируэты, даря душе давно позабытое чувство восторга, изумления, от которого хотелось кричать на всю округу, разбудить всех и каждого, чтобы показать это потрясающее чудо, которое природа позволила увидеть именно тебе. И едва я хотела пойти разбудить Даста, как глаза резануло тем, чего, казалось, никак не может быть.

От увиденного улыбка на лице растаяла, уступая место такой буре эмоций, чувств, вопросов и восклицаний, что едва не закружилась голова и не подкосились ноги. Рядом со мной, почти незаметно, появилась высокая фигура Даста, молчаливо взирающая на это зрелище, с поразительным спокойствием, в отличие от меня – крутившей головой во все стороны с открытым ртом, сбившимся дыханием и широко раскрытыми в неверии глазами.

Сияние исчезло.

На небе разливалась пастельная голубоватая безмятежность предрассветного часа. Тихого, прекрасного, свободного, но все еще молчаливого, как ночь. Разрезая ее остатки первыми несмелыми вспышками звуков и движений. Даря прохладу и надежду на новый горячий восход, который обещанием только-только начинает разгораться на востоке.

Я так отвыкла от простой голубизны неба, которое сейчас казалось сизым, будто оно осталось нераскрашенным утренним светом. Скучала по этим облакам, на которых больше не было злого отсвета страшного напоминания о смерти.

Они плавно скользили в вышине, ловя собой рыжие искры встающего солнца, словно впитывая их собой, перекатываясь мягкостью боков и изгибов… Безупречная красота, в которой не было ничего лишнего…

Не выдержав этого чувства освобождения, я посмотрела на монстра рядом, который все это время глядел на меня, непрерывно горящими углями в глазницах, которые были так горячи, но не обжигали, глядя с новой надеждой и пониманием того, насколько произошедшее важно.

И я не могла ничего сказать, как и он мне. Я лишь могла показать… А потому в порыве эмоций прильнула к нему, доверчиво и радостно, чувствуя на себе его тут же сомкнувшиеся руки. И наши души, звеневшие в этой тишине, сливаясь своим гулом в переливчатое ручейное пение, в котором перекликались обоюдные эмоции испытываемого счастья и радости. Новой надежды.

Надежды на новое будущее. Будущее в котором есть место радости, любви, дружбе и новой жизни.

Мы сможем отстроить этот мир заново.

— Это закончилось, Даст! Наконец-то это закончилось, — не получается сдержать горячие слезы, которые тут же окрапляют соленой влагой чужую куртку.

— Да, Брай… Всё теперь будет хорошо. Вот увидишь, — выдыхает мужчина мне куда-то в макушку, невесомо целуя, гладя по спине и дыша через раз… Так, словно он сам сдерживал подступающие слезы…

Скворцы продолжали свой неистовый танец новой жизни, оглашая округу радостным свистом тысяч живых голосов, пока под ними два других – молчали, наполняясь надеждой до самых краёв.

Комментарий к Давай займемся лечением?

Возможно главы будут идти чуть пореже из-за написания второй работы. Но я всё ещё тут! Буду чередовать два фика: это позволяет идеям не выдыхаться.

И да, Даст коварный, ревнивый скелет.

========== Жизнь с начала ==========

Нашему возвращению были все безмерно рады. И если Киллер просто кратко приобнял, то Файлер буквально не отходила ни на шаг, засыпая вопросами и бесконечными рассказами о том, что творилось в это время с Дастом. Мне было так больно узнать о том, как страдал этот монстр, как рычал и рыл руками выжженную вихрем землю… Как сидел, глядя в поле и молчал, долго и невыразимо тоскливо сминая в пальцах листок земляники… Как вздрогнул, услышав меня и как сильно изменился, почувствовав мой зов. Превратившись в живое, рассерженное стремление, готовое неутомимо искать и звать в ответ, желая перевернуть весь мир, чтобы найти. И хотя Файлер многого не понимала, говоря мне о его эмоциях и их внешнем проявлении, то я всё осознала полностью, уложив в голове эти недостающие детали пазла его чувств…

Я ощущала то же самое и понимала, через что тот прошел…

Киллер, едва проснувшись и вдоволь насмотревшись с нами на чарующее новое небо, узнал от Даста, что и Кросс вернулся, тут же умчавшись поговорить с другом, который больше не рисковал подходить к нам близко, держа почтительное расстояние, на котором ему самому было удобнее.