Пряничный домик в черном городе (СИ)

— Сейчас я вряд ли куда-либо вообще могу пойти, Даст, — устало опираюсь на мужчину, утыкаясь лбом в чужое плечо и чуть приобнимая его за нижнюю границу ребер, скрытых плотной тканью куртки.

— А я бы и не позволил, особенно после случившегося, — хрипло отвечает в самое ухо, сбавив тон на октаву, обдавая прохладную кожу у виска горячим дыханием и, прежде, чем я успеваю ответить на его безапелляционное заявление, меня поднимают на руки, подхватив под коленями и лопатками. Я даже пискнула от неожиданности, но монстр лишь улыбнулся и понес меня в лагерь через ночное замершее в безвременье поле, в котором разносились шорохи тихой жизни и сладковатого ветра.

Покорно устраиваю на его ключице немного гудящую голову, вслушиваясь в отзвук его души, которая, словно чувствуя меня, своей магией силится дотянуться и сжать мою, мешая нормально думать. Буквально выдавливая из головы лишние мысли, словно воздушные пузыри из подо льда, прокалывая их острой пешнёй. Я практически слышала, как они лопаются с приятным хрустящим треском в моей голове…

От наваждения я очнулась уже в палатке, сбитая с толку от окружившего тепла и мрака. Рядом, совсем близко багровели фонарики зрачков, мешаясь с голубизной утреннего моря в одном из них, спину грела ароматная солома, а дыхание втягивало терпкую смесь от моего личного живого наваждения, глядевшего прямо в душу. Даже мое зрение не давало почти ничего разглядеть в мягкой, почти бархатной темноте ночного убежища, и это дарило чувство загадки, мягкой тайны и невыразимого чуда напряженного момента.

— Предлагаю заняться… лечением, птенчик, — томно выдохнул мне в ухо, нагнувшись, пуская от этой начальной точки сотни колючих мурашек, и вызывая паузой посередине фразы волну жара, дошедшей до кожи на щеках в мгновение ока. Руками упирается с обеих сторон, касаясь плеч запястьями и немного бодает своим лбом в висок, открывая для себя сгиб моей шеи.

— Может, завтра? — слабая попытка капитуляции, за которую получаю чужое давление магии, пытающейся прорвать мой барьер. Принимаю игру, усиливая защиту на грани интуиции, вслепую поднимая незримые щиты, не уверенная, что они вообще существуют. И в то же время, чувствуя слабость и гнёт усталости потерянных за день сил.

— Чтобы ты опять от меня убежала? Не в этот раз… Упрямая… — Даст медленно движется, чуть отстраняясь и заглядывая в глаза снова. В темноте не видно его эмоций, и от этого все чувства обостряются, обнажая своё мягкое беззащитное естество.

Даст ждёт. Словно хищник, поймавший в сети. Взял в плен своей магии и готовится прорвать оборону, прежде давая шанс сдаться самой. Но отчего-то душа, упираясь, взбрыкнула, почти обиженно и недовольно, тратя так много магии на защиту из-за недавно пережитой пытки, шугаясь и вспархивая перепуганной канарейкой, боясь того, что снова сделают больно.

Монстр непоколебим, усиливает напор, глаза загораются ярче, превращаясь в багряное марево, от которого становится немного страшно, и преграда трещит по швам. Он слишком сильный… Закрываю глаза руками и рвано выдыхаю, когда щит прогибается под его напором и рвётся нежным ситцем, впуская внутрь горячее течение магии. Сжимаюсь инстинктивно, боясь острых болезненных чувств: слишком свежи они в памяти, словно открытая, сочащаяся влагой рана. Но ничего не происходит. Чужая магия греет изнутри, скользит мягкой змеёй туда, где пульсирует боль вывиха, окутывая и обвиваясь, даря покалывающее кожу тепло, а затем шустро поднимается выше, зарываясь в волосы и щекоча рассечение невесомыми точечными касаниями, от которых все, кажется, действительно зажило почти моментально.

И я почти успела изумиться этому, как вдруг томная аура прижимает собой к земле, выбивая дыхание и скользя по краю души нежной щекоткой, от которой в мгновение ока сносит крышу. Руки уверенно отнимают от лица, а в губы впиваются очень требовательно, словно желая убедиться, что я действительно здесь, с ним. Живу, дышу и чувствую, придавленная теперь и его телом, чувствуя как чужие руки скользят змеями под спину, поднимая под собой, вжимая и вжимаясь в ответ почти до боли в ребрах и боковой поверхности согнутой икры, упиравшейся в жесткий край подвздошных костей под тканью одежды. Душа едва паникует от резких движений, но магия смягчается, унимая агрессию, обволакивая мягкой оглаживающей спиралью, от которой дрожит всё тело и горячеет в груди.