Пряничный домик в черном городе (СИ)

Кросс притягивает к себе, позволяя ронять слезы на свою одежду, в молчаливой поддержке, чуть приобнимая за плечо и ничего не говоря и не требуя в ответ. Обычный жест незримой готовности быть рядом без обязательств и какого-либо насильного привязывания к себе. Просто, потому что хотел помочь. Искренне, всей душой сопереживая… И такое простое действие словно срывает преграду, позволяя плакать, не сдерживаясь, тихо дрожа, но почти не всхлипывая, чтобы не мешать спать друзьям. Терпеть боль куда легче, когда плачешь, а потому организм просто требует этого, принимая такую возможность, словно истосковавшийся по воде путник. Напиться собственной агонией… Позволить ей течь по венам, а не концентрироваться в одной точке. Горячая кровь разнесет ее по каждому уголку тела, как реки, стекающие с гор в океан, унося в его покладистые волны острые песчинки с самых вершин. Так и уснула, с плачем на чужом плече, постепенно расслабляясь, словно выбираясь понемногу из пут чуть притупившейся боли.

Утро встретило тем, что боль в душе почти исчезла, и это так меня напугало, что я ощутимо вздрогнула, начиная почти паниковать, но меня тут же сжали чужие руки, предупредительно удерживая от несуществующей попытки сбежать.

— Тсс, тихо, Брай, все нормально, — Кросс сонно бормотал мне на ухо, аккуратно прижимая к себе, стараясь не задевать забинтованную руку. Сбоку тихо сопели Кил и Файлер, а я унимала сбитое дыхание, пытаясь понять, что конкретно изменилось. Боль в душе не ушла полностью, но стала значительно более тупой и тянущей, словно рана немного затянулась, но остался шрам, который всегда будет напоминать о себе этим странным неприятным чувством. Нервы были не к черту, а потому тошнило и дрожали руки, в предчувствии подступающей панической атаки. Кажется, моя психика уже не справляется, а потому с каждым днём надламывается сильнее. Как бы не сойти с ума до того, как мы достигнем Черного города…

Пытаюсь совладать с собой, сглатывая ставшую солёной и слишком жидкой слюну, думая почти лихорадочно о том, как сильно мутит, но не выдерживаю этого мучения и вылетаю из ночлега, игнорируя всполошившегося Кросса. И едва успеваю, как меня сгибает пополам и выворачивает до основания. Кросс падает рядом на колени, чтобы торопливо перехватить волосы и не запачкать их. Живот судорожно сжимается и скручивается, но после очередного спазма становится легче. Тяжело дышу свежим утренним воздухом, чья прохлада как никогда кстати. Словно туман приятно холодит лоб, унимая дурноту, а заодно жжение в горле своим влажным дуновением.

— Брай, ты как? Болит что-нибудь? — спрашивает тихо монстр, отпуская волосы, когда я с готовностью встаю и отхожу ближе к вчерашнему кострищу.

— Душа, — отвечаю, сперва вперивая в него долгий взгляд, отмечая, каким утомленным он выглядит, и какой болью полнится его ответный взгляд. Отворачиваюсь в сторону и почти безразлично скольжу по незнакомому лесу, что стоял здесь нетронутым и диким, будто заповедник, давно забытый. И мой взгляд выцепляет здесь нечто знакомое, от чего сердце пропускает удар и от последующего его ритма даже немного больно.

Дерево… То самое дерево из видения…

Торопливо иду к нему, не обращая внимания на поспешившего за мной монстра. Огромные узловатые ветви, почти черные и частично сломленные, черненые углем с одной стороны и вывернутая наизнанку древесина с другой, будто от взрыва. Это очень старый дуб, в который когда-то попала молния, буквально разорвав мощный ствол разрядом в миллион градусов, убившая его вековую жизненную силу за доли секунды. Но мощный ствол, даже будучи мертвым, продолжал величественно возвышаться над другими деревьями вечным напоминанием былого могущества и власти.

— Ты чего, Брай? — Кросс подошёл к стволу, по которому я провела ладонью, чувствуя влагу на коротком ворсе зелёного мха, въевшегося в темную древесину.

— Это… Дерево из видения. Я видела его… — поднимаю голову, чтобы всмотреться в ощутимую высоту погибшего создания природы. Это действительно впечатляло и вызывало в груди трепет уважения.

— Значит… Ты действительно видела будущее… — он задумчиво перевел взгляд на верхушку, — Брай, если монстр теряет пару, с которой был связан, то он довольно быстро умрет… Ты думаешь… он действительно жив? Я… — он тяжело вздохнул, — я боюсь потерять тебя. И мне жаль, что я пытался… насильно сделать тебя своей… Прости, если сможешь. Я хотел бы… Быть твоим другом.