Прятки со смертью

В масштабной облаве, охватившей весь Юго-Запад, опрашивали людей, проверяли агентства проката автомобилей — внедорожник арендовал Элиас Смит, слегка переиначенное слово «alias»,[15] — явно нулевая информация. Быстро пришло заключение из криминалистической лаборатории округа Колумбия, лучшей в стране. Отпечатки пальцев Джессики, в огромном количестве оставленные на всех поверхностях поблизости от пассажирского сиденья, — «рассыпанные крошки»: таким способом она оставляла след. Другие обнаруженные отпечатки не значились ни в одной дактилоскопической системе идентификации. На диске Кейт Смит и коробке от него, найденных под водительским сиденьем, отпечатков не найдено. Зато по всему салону их обнаружилась уйма, ведь это автомобиль из проката, и убийца намеренно выбрал тот, которым очень часто пользовались.

Он сделал одну маленькую ошибку: надел наушники и оставил на них свою ДНК, но она смешалась с ДНК Джессики. Даже если бы мы внесли данные в картотеку, ДНК наверняка оказались бы такими загрязненными, что доказать принадлежность будет невероятно тяжело. И я никогда не узнаю, слышал ли он, как я звала: «Джессика? Джессика, ты где?»

Если он слышал, я была той, кто рассекретил ее.

Мы продолжали поиск, в то же время предполагая найти тело где-то на обочине дороги — как находили другие тела. Спустя неделю поняли, что убийца не стал рисковать и затаился.

Потом последовали неоднократные консультации с экспертами в Вашингтоне, общения с Робертсонами, Заком и Еленой, когда Елена была еще жива и замужем за Заком. Все мы понимали, что Джессика мертва, но Робертсоны не сдавались и верили долгие месяцы. Годы.

И еще, конечно, были эти открытки. Горе Зака подпитывали, вдыхали в него жизнь открытками, которые слал ему убийца, забавляясь бесчеловечной шуткой. И никаких других зацепок.

Потеря секретного агента всеми силами утаивалась от прессы. В последующие годы я не прекращала искать убийцу, но безрезультатно. Насколько я знаю, Джессика стала его последней жертвой.

Мой исчерпывающий отчет и аудиофайлы наших с Джессикой переговоров, включая ее последние адресованные мне слова «Прием подтверждаю, Учитель» и CD Кейт Смит, проигранный трижды, хранятся в архивах Бюро. И это все, что я знала наверняка до того момента, когда увидела тело Джессики в машине на дороге к Маунт-Леммон.

Путевые листы Линча можно проверить, но времени для этого не было. Я вновь мысленно проследила за развитием последних событий: задержание Линча и его добровольное признание… У Коулмен оно вызывает подозрения… Песила отправляют убить меня… Коулмен исчезает. С кем, помимо меня, она поделилась? Мне дана вторая попытка. Кто же хочет остановить нас, помешать расследованию и почему? Кого защищал Линч? Если убийства на Шоссе-66 не его рук дело, значит Коулмен в руках у того, кто их совершил.

Я не смогла спасти Джессику Робертсон. Не смогла спасти Зака. Раскаяние может быть сильнейшим мотиватором. Коулмен я спасу. Если Линч добровольно не скажет мне то, что я хочу знать, я выбью правду с помощью его путевого листа.

Однако сейчас стояла глубокая ночь: в больницу незамеченной мне не попасть, а у Линча под дверью наверняка круглосуточная охрана. Будь у меня малейший шанс в этом кровавом месиве, меня бы позабавила мысль о том, что Макс выставил охрану, отчасти чтобы защитить Линча от меня. Линч должен лежать в реанимации, рядом с сестринским постом, но отдельно от других больных. Вряд ли кто из пациентов захотел бы узнать, что соседом у него один из самых мрачно знаменитых серийных убийц в истории США.

Поиск Линча меня немного беспокоил. Я легла на диван, приказала себе проснуться в шесть и сразу же отключилась. Это одна из тех хитростей, которым учил меня Бакстер: заставить себя заснуть на поле боя.

Мне даже приснился сон. Тот самый периодически повторяющийся сон, в котором я бегом преследую автомобиль, где, знаю, удерживают Джессику. Каждый раз это не обязательно одна и та же машина — когда помятый старый микроавтобус «фольксваген», а когда — внедорожник, темный такой и с виду дорогой, и меня удручает, что никак не могу определить марку. Мчусь по улицам города или по пригородному шоссе, кричу другим водителям, умоляя их следовать за этой машиной, потому что бежать долго не смогу. Всякий раз все повторяется, и всякий раз дело происходит ночью, машину догнать мне не удается, и я слышу, как кричит Джессика: «Учитель!»

Глава 45

Я проснулась в шесть, приняла душ, переоделась и привела себя в порядок, чтобы не выглядеть и не пахнуть как женщина не в себе. При этом была как на иголках — не терпелось скорее попасть в больницу, но мое появление там раньше восьми вызвало бы подозрения. Чтобы убить время, пошарила в холодильнике Коулмен и обнаружила маленькие бутылочки жидкого йогурта со словом «пробиотик» на этикетке. Взяла три и выстроила в ряд, как шкалики с водкой, что дают в самолетах. Я срывала фольгу с горлышка каждой и выпивала, сидя за столом в тенистом заднем дворике с мобильным телефоном под рукой на случай, если она все-таки позвонит и скажет, что я все придумала.