Прибрежник

Элен обернулась и увидела двух стариков-туземцев, задрапированных в полосы ярко-желтой ткани. В волосах почтенные старцы имели перья птицы Джеод. Элен очень не понравилось поспешное бегство оборотней и Ура, но в частном пансионе, где девушек обучали хорошим манерам, предписывалось вежливое обращение со старшими.

– Добрый день! – поздоровалась она. – Мы вам не помешали?

Старший жрец храма Кеоде Инмаэ (а это был он) перешел на язык Королевства:

– Ур побежден?

Элен пришло в голову, что оборотни напали на чужую собственность.

– Простите, пожалуйста, мы не хотели его обидеть! Он напал первый. Максики немножко его потрепали…

– Максики? – в свою очередь вступил в разговор Апмаэ, второй жрец.

– Ну… эти звери… парко,

– Откуда ты знаешь собак Кеоде?

– А разве они собаки? – удивилась Элен. – Я думала, они – простые оборотни.

Жрецы заговорили между собой. Инмаэ сказал, что час искупления пробил, но Апмаэ не согласился. Апмаэ не ждал ничего хорошего от появления чужаков в джунглях. Чужаки погубили Кеоде. Кеоде погубила нерадивость служителей. Всем известно, что защитные заклинания слабеют со временем, но никто не позаботился наложить новые. Сторожевой пес ловил крабов, деревня праздновала рождение новой луны, жрецы били в барабаны и горланили песни чужаков. Жрецы молились! Горланили песни чужаков! Кеоде отвернулась от народа, который ее забыл, и только потом храм сгорел. Храм сожгли солдаты чужаков! А кто их привел, кто указал дорогу? Кто продался за новое ружье? Жрецы Кеоде недостойны своей богини! Неправда, храм выдал не жрец. Мы чтим старую веру! Вы чтите свои желудки, когда они пусты! Ни один из вас не призвал на помощь великого Одо, это сделал я. Это Одо прислал к нам чужака с его свиными копытами, это он своей волей сотворил двадцать четыре новых пса и повелел им скитаться по нашей земле. А вы дрожали от страха, заслыша их вой, между тем, как с ними справляется ребенок! Это наверняка сын колдуна… Ты ослеп, Апмаэ, во-первых, это не сын, а дочь, во-вторых, предсказание Одо сбывается, и если ты хочешь остаться жрецом, ты будешь повиноваться мне! За этой дочерью чужаков придут их воины, а с ними вернется Кеоде. Богиня испытывает свой народ, и мы должны доказать ей нашу преданность. Пепелище перестанет быть пепелищем!..

Из всей этой перебранки Элен не поняла ни слова, потому что велась она на родном языке жрецов. Зато Элен увидела, как волк вернулся в свиное обличье и тихо удалился в заросли. Ей тоже захотелось исчезнуть.

– Простите, если продолжать идти в этом направлении, я дойду до Эрендиса? – Старики разом замолчали и уставились на нее внимательными черными глазами. Элен испугалась, что перебила беседу, и на всякий случай извинилась еще раз: – Прошу прощения, но я впервые в здешних местах и не совсем хорошо ориентируюсь!.

Инмаэ выпятил грудь, поправил перо птицы Джеод в прическе и заговорил на языке Королевства:

– Ты ищешь храм Кеоде?

Элен действительно собиралась искать храм Кеоде, потому что хотела там встретиться с Ирил, но ей не понравилась быстрота, с которой первые встречные разгадали ее намерения. Попугайски пестрые старикашки не вызывали у нее доверия!

– Я иду в Эрендис. Но вы, вероятно, дороги туда не знаете? Всего хорошего…

– Ниве! – повелительно крикнул старик.

– Янорис! – огрызнулась Элен.

Заклинания погасили друг друга. Инмаэ напыжился еще больше и торжественно провозгласил:

– Нам известна твоя тайна, дочь чужого племени!

– Очень приятно, что вы знаете больше меня! – сердито отозвалась Элен. – Но я не собираюсь терпеть ваше дурацкое колдовство! Прощайте.

Инмаэ заволновался: кроме всего прочего, Апмаэ уже ехидно улыбался, неудача старшего жреца его позабавила.

– Лес полон опасностей! Безрассудно отвергать помощь!

– Не помню, чтобы вы мне ее предлагали.

– Но ты не выслушала…

– А вы сразу принялись колдовать!

Не будем поминать прошлое. Я знаю: ты идешь к храму. Мы жрецы Кеоде, и долг велит нам помочь тебе. Апмаэ укажет дорогу туда, а я приду позже, дабы совершить великое таинство встречи богини…

Элен с сомнением оглядела тщедушные фигуры жрецов:

– А вы, случайно, не людоеды?

Инмаэ закатил глаза и воздел руки к небу.

– Поклянитесь богиней Кеоде, что не причините мне вреда!

– Клянусь, – торжественно начал Инмаэ, – что я не собираюсь причинять вреда дочери чужого племени и призываю в свидетели саму богиню Кеоде.

– Клянусь! – эхом повторил Апмаэ.

– Ладно, – наконец согласилась Элен. – Принимаю вашу помощь. У вас в кустах случайно нет лошадей? У меня уже ноги не ходят.

– Парко ву! – гаркнул обрадованный Инмаэ, и на свет явился все тот же упитанный хряк.

34

В отличие от «Нориса», «Мираж» фурора в городе Эрендисе не произвел. Без всяких происшествий яхта миновала опасное место, где все еще торчал остов разбитого парохода, и скромно ошвартовалась у маленькой пристани между рыбацкими шхунами.

– Гарунди уже здесь! – сообщил Герни хозяйке.

Ирил оторвала от тетради покрасневшие глаза и несколько секунд пыталась вернуться к реальности. Вероятно, в голове у нее еще витали обрывки магических формул, потому что заговорила она на древнеандасском: