Причём тут менты?!

— Куда?! — завопили они. — Тебя приказано доставить к шефу!

В свете последних событий это направление устраивало меня больше, чем дорога на кладбище.

— Менты будут здесь через десять минут!

Брось ствол, если не хочешь с ними объяс няться!

Я продолжал держать в руке своей револьвер, они до сих пор у меня его не отобрали! Хороший знак.

— Послушай, а как вы нашли?

— Нам дали адрес… — туманно пояснил мне сопровождающий. Тот самый, которого постигло суровое возмездие в виде вазы, низвергнутой Эриниями на его голову.

— А почему?

— Тебе все объяснят! — достаточно миролюбиво отрезал он.

Я мог бы с разворота дать ему по шеям, мы были вдвоем в его (или «астратуров-ском»?) черном «волгешнике», однако у его приятеля остался мой револьвер. Улика. Нет, с ними лучше не ссориться! По крайней мере сегодня, сейчас. «Ваша реклама у нас… "

Воспоминание, на момент посетившее меля во время дуэли в квартире, вернулось опять, когда мы начали выезжать со двора.

— Взгляни, видишь, там у помойки, за-паркован оранжевый «запор»?

— Я потянул своего конвоира за рукав. — думаю, это тачка Вэ. Иванова. Того, что с простреленными манипуляторами. Я предполагаю, что ее вспомнят на Искровском. Они с подругой подвезли туда труп токаря на этой машине, подозреваю.

Он дико на меня покосился, затем рванул радиотелефон. И сбивчиво пересказал полученную от меня информацию, напоследок поинтересовавшись:

— Милицейские еще не подвалили?

Ему что-то прохрюкали в ответ. Спрятав телефон, он вновь покосился на меня. В его глазах мерцало странное выражение. Я решил удовлетворить законное любопытство:

— Простите, а разве хорошо, что вы вот так вот меня увозите? Разве мне не стоило бы остаться на месте, дождаться появления милицейских, тех самых, про которых ты сейчас спросил… и ответить на их вопросы?

— А что, очень хочется время терять? — помолчав, вопросом на вопрос ответил парень.

— Ну…

— То-то! Их минут десять придержали наши люди, да вот они, кстати…

Мы еще не выехали на оперативный простор, а мимо на великоватой для двора скорости промчался «москвичонок» синего цвета без опознавательных знаков. Однако в нем сидели четверо с такими благородными и решительными лицами, что я поверил своему спутнику.

— А Гаррик?

— Его там уже нет, твоего приятеля. О нем позаботятся.

— Слушай… извини, я закурю… слушай, разве мы с ним не должны дать показания?

— О чем?

— Ну, обо всем, что там случилось…

— Где там?

Теперь уже я удивился:

— Ну, на этой квартире…

— На какой?

Он сумасшедший! И за рулем! Бог мой! Из огня да в полымя! А наша тачка уже летит по Большевиков! Больница Двадцать пятого Октября недалеко, говорят, при ней есть уютный морг… туда и попадают те доверчивые парнишки, которые садятся в тачки к сумасшедшим!

Я прокашлялся. С сумасшедшими нужно вести себя особенно вежливо, не подавать вида, что тебя шокирует их неприятие самых элементарных вещей.

— Ты только не волнуйся, ты хороший, рассудительный парень… Скажи, кстати, почему вы не стали звонить в дверь, а сразу ломанулись с балкона? — хитро поманил я его в ловушку.

— Знаешь, если спешишь брать отморозка с пушкой и за километр от его хаты слышны выстрелы и истошный визг, не станешь и раздумывать, звонить ли в дверь… Вот я его и поймал!

— В какую дверь?

Он невозмутимо повернул руль и пояснил:

— В ту самую. Где мы накрыли убийцу Шамиля.

— Вот я про эту квартиру и говорил. Разве я не должен рассказать милицейским, что там случилось со мной и Гарриком?

— Что-то я вас там не помню.

Амнезия у него еще вдобавок? Хорош гаврош, ничего не скажешь! А может, это у меня что-то не в порядке? Некоторые мои знакомые девочки и раньше намекали мне, что я не всегда верно способен оценить романтические порывы души, например. Я решил уточнить:

— Значит, меня там не было. И Гаррика тоже?

— Нет, конечно!

— Хорошо. Или вам все… — Немного подумав, я решил сформулировать вопрос иначе: — Но, по-моему, там были Василиваныч с Настей, если я не ошибаюсь, а?

— Откуда тебе это знать, если тебя самого там не было?

Логично. Трезво.

До меня наконец дошло. Я стряхнул с колен тот столбик пепла, который за всей этой интересной дискуссией позабыл стряхнуть с «бело-морины», и еще раз затянулся. Мы ехали в Центр, к головному офису «Астратура», насколь ко я понимал. Это могло означать только одно: «незапланированный отпуск» закончен.

Хеппи-энд

— Последний раз я спасаю тебя от твоей собственной дурости! Извини, если резко. Завтра с утра пойдешь по адресу на повестке, она у тебя в почтовом ящике валяется, и сознаешься милицейским, что заходил к тому покойному токарю… как его… не помню…

Конечно, он помнил, но ему просто необходимо было показать мне, что все это дело теперь не так уж и важно для него! Способные менять цвет глаза лучились теперь зеленым дружелюбием. Он продолжил:

— Итак, вы заходили к нему вместе с твоим приятелем Алферовым, потому что у вас возникли некоторые подозрения насчет знакомства того токаря с Ивановым, вы уже тогда предполагали, что тот может располагать искомым стволом, оставляющим такие нестандартные отметины на выпускаемых пулях… На заводе вас, один черт, помнят.