Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

— Но, безусловно, стоящее, — донеслось из трубки. — Я уже распорядился навести справки в театральных кругах. Мой агент сообщает, что у него есть две-три обнадеживающие зацепки. Те актрисы, у которых нет какой-никакой семьи или любовника, довольно часто подолгу отсутствуют. Исчезновение какой-нибудь статистки никого не беспокоит: то ли она отправилась в турне, то ли укатила с новым обожателем. Никому нет дела до ее проблем. Очень жаль, что по присланной вами фотографии опознать эту женщину довольно затруднительно. Черты лица сильно искажены. Ну еще бы, такая смерть… Но тут уж ничего не поделаешь… Пойду сейчас проверю последние сообщения моих агентов. Может быть, что-нибудь появилось…

В тот момент, когда Креддок любезно прощался со своим французским коллегой, ему на стол положили записку.

«Мисс Эмма Крэкенторп хотела бы видеть инспектора криминальной полиции Креддока по поводу дела, расследуемого в Резерфорд-Холле».

Креддок положил трубку.

— Пригласите мисс Крэкенторп.

Итак, значит, он не ошибся. Эмма Крэкенторп что-то знала, может быть, что-то совсем незначительное, но знала. И решила рассказать ему.

Когда она вошла, Креддок встал, пожал ей руку и предложил сесть. От сигареты она отказалась. Возникла неловкая пауза. Инспектор решил, что она не знает, как лучше начать, и решил ей помочь.

— Мисс Крэкенторп, — Креддок чуть наклонился вперед, — вы пришли, чтобы мне что-то рассказать? Верно? Вы чем-то обеспокоены, не так ли? Возможно, это пустяк, который, на ваш взгляд, не имеет ничего общего с расследованием, но тем не менее вы в этом не совсем уверены. Или это как-то связано с опознанием убитой? Вам кажется, что вы знаете, кто она?

— Нет-нет, не совсем так! То есть это настолько маловероятно… Но…

— Но все-таки это вас беспокоит. Лучше расскажите все как есть. И я попробую рассеять ваши сомнения.

Немного помолчав, Эмма сказала:

— Вы видели только трех моих братьев. А у меня был еще один, Эдмунд, его убили на войне. Незадолго до этого он написал мне из Франции. — Она открыла сумку и вынула письмо, пожелтевшее от времени и потертое. — «Я надеюсь

, — прочла она вслух, — что эта новость не сразит тебя наповал, сестричка. Дело в том, что я женюсь… на француженке. Все произошло совершенно неожиданно, тем не менее я уверен, ты полюбишь Мартину и позаботишься о ней, если со мной что-нибудь случится. Подробнее напишу обо всем в следующем письме. К тому времени я уже буду женат. Сообщи, пожалуйста, об этом нашему старику, ладно? Только поаккуратнее, он ведь наверняка разбушуется».

Инспектор протянул руку. Мгновение поколебавшись, Эмма отдала письмо.

— А через два дня, — продолжила она, — пришло сообщение, что Эдмунд «пропал без вести, вероятно, убит». Чуть позже мы получили извещение о его смерти. Как раз перед событиями в Дюнкерке…[167] в самый разгар паники и неразберихи. Никаких документов о регистрации брака в армейских архивах, насколько я могла выяснить, не сохранилось. Но, повторяю, в ужасном хаосе того времени свидетельство могло и затеряться. От самой девушки никаких известий тоже не было. После войны я пыталась навести о ней справки, но мне ничего не было известно, кроме ее имени. Эта часть Франции была оккупирована немцами, многие архивы вообще были уничтожены, и выяснить что-нибудь, не имея никаких данных, даже фамилии, было невозможно. В конце концов я решила, что свадьба так и не состоялась и девушка Эдмунда, возможно, вышла замуж за кого-то другого или погибла во время боевых действий.

Инспектор Креддок кивнул.

— Представьте себе мое удивление, — продолжала Эмма, — когда около месяца назад вдруг получаю письмо, а внизу подпись — Мартина Крэкенторп.

— У вас оно с собой?

Вынув письмо из сумки, Эмма протянула его инспектору. Креддок с интересом его прочитал.

Письмо было написано по-французски, уверенным почерком образованного человека.