Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

— Да-да, теперь я это понял. — Артур чуть повысил голос и взволнованно проговорил: — Ни облегчения, ни благодарности они не почувствовали. Их охватил страх. Страх перед тем, что их ждет. Ведь так?

Маршалл сказал осторожно:

— Возможно, вы и правы. Но учтите: я не стал бы утверждать это в столь категоричной форме.

— И все-таки вы допускаете, что я прав? Но в таком случае я не могу спокойно вернуться к своей работе. Я-то думал, что в какой-то мере загладил перед ними вину… А что получилось? Только внес смуту в жизнь этих людей. И было бы верхом непорядочности взять и умыть теперь руки.

Мистер Маршалл деликатно покашлял.

— Не кажется ли вам, доктор Колгари, что вы слишком все усложняете?

— Нет, не кажется. Я искренне считаю, что надо отвечать за свои поступки, и не только за сами поступки, но и за их последствия. Два года назад я подобрал молодого человека, который «голосовал» на шоссе. И тем самым обусловил некий ряд событий. Теперь я не вправе отстраниться.

Мистер Маршалл скептически покачал головой.

— Ну хорошо, — нетерпеливо заговорил Артур Колгари. — Называйте это прихотью, чудачеством, если угодно. Но задеты мои чувства, моя совесть. Я желал только одного — загладить свою вину за то, чего не смог предотвратить. Но у меня ничего не получилось. Непостижимым образом я лишь усугубил страдания людей, которые и без того пережили страшную трагедию. Не могу понять, почему так случилось.

— Ну, конечно, не можете. Ведь целых полтора года вы были отрезаны от мира. Не читали газет и знать не знали ни об этом судебном процессе, ни о семье Аргайлов. Будь вы в Англии, вы просто не могли бы не услышать об этом громком деле, даже если бы не имели обыкновения просматривать криминальную хронику. Все обстоятельства, связанные с делом Аргайла, в свое время были преданы широкой гласности. Теперь все сводится к одному: если это преступление совершил не Джек Аргайл — а, по вашим словам, он не мог этого сделать, — то кто? Давайте вернемся к началу истории. Убийство было совершено ноябрьским вечером между семью и половиной восьмого. Миссис Аргайл находилась у себя в доме, в окружении семьи и домочадцев. Двери и окна были надежно заперты, и если кто-то вошел в дом, то его впустила сама миссис Аргайл. Иными словами, это не мог быть чужой. Не могу не вспомнить дело Борденов в Америке. Однажды воскресным утром мистер Борден и его жена были зарублены топором. Никто ничего не слышал и не видел, в дом никто не входил. Теперь вы понимаете, почему Аргайлы почувствовали не облегчение, а тревогу?

— То есть они бы предпочли, чтобы был виновен Джек Аргайл? — с расстановкой проговорил Артур Колгари.

— Да-да, безусловно. Как ни цинично это звучит с точки зрения Аргайлов, Джек — самый подходящий кандидат на роль убийцы. Трудный ребенок, потом неуправляемый подросток и, наконец, молодой человек с необузданным нравом. Близкие нашли ему оправдание. О нем скорбели, ему сочувствовали и, ссылаясь на психиатров, убеждали себя и других, что он не мог отвечать за свои действия. Да, для семьи Аргайлов это был очень удобный выход.

— А теперь… — Артур осекся.

— Теперь, разумеется, все повернулось иначе. Теперь в их стане, наверное, тревога.

Артур пристально посмотрел на мистера Маршалла:

— Для вас ведь мои показания тоже нежелательны, не так ли?

— Должен признаться, что вы правы. Да. Не могу скрыть, что я был… потрясен. Дело, которое было благополучно — да, позволю себе употребить это слово — благополучно закрыто, теперь нужно вытаскивать из архива.

— Это официальная точка зрения? То есть полиция обязана провести повторное расследование?

— О, безусловно. Когда Джека Аргайла признали виновным на основании многочисленных улик — присяжные совещались всего четверть часа, — дело закончилось. Но если ему посмертно даровали амнистию, значит, дело заново открывается.

— И полиция начнет новое расследование?

— Я бы рискнул ответить утвердительно. — Мистер Маршалл задумчиво потер подбородок. — Конечно, прошло столько времени, да и дело такое необычное, что вряд ли они чего-нибудь достигнут… Лично я не думаю. Ну, установят, что виновен кто-то из домочадцев. Может быть, даже выдвинут достаточно убедительную версию относительно конкретного лица. Но добыть убедительные доказательства будет весьма затруднительно.

— Понимаю. Понимаю… Именно это она и подразумевала.

— О ком вы говорите? — насторожился мистер Маршалл.

— Об этой девушке. Об Эстер Аргайл.

— Ах, об Эстер. И что же она вам сказала? — заинтересованно проговорил мистер Маршалл.

— Сказала, что не столь важно, виновен ли Жако, гораздо важнее, что невиновны остальные. Теперь я пошл смысл ее слов…

Маршалл бросил на него острый взгляд:

— Надеюсь.

— Она имела в виду то, о чем вы только что говорили. Что семья во второй раз попадет под подозрение…

— Не во второй, а в первый раз, — перебил его Маршалл. — Раньше семью ни в чем не подозревали. Все улики с самого начала указывали только на Джека Аргайла.

Но Артур лишь слабо махнул рукой в ответ на это возражение и продолжил.