Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

— Понимаю… Да… Пожалуй… Значит, они сейчас явятся? Полицейские, я хочу сказать…

— По-моему, они уже здесь, — сказала Люси, услышав визг тормозов рядом с парадной дверью. А через минуту раздался звонок.

2

— Сожалею, искренне сожалею, что вынужден был попросить вас об этой услуге. — Поддерживая Эмму Крэкенторп под руку, инспектор Бэкон вывел ее из Долгого амбара. Эмма была очень бледна, ее мутило, но она старалась идти твердым шагом, не сгибая плеч.

— Я совершенно уверена, что никогда не видела эту женщину.

— Очень вам благодарны, мисс Крэкенторп Это все, что нам требовалось узнать Может, вам лучше прилечь?

— Нет. Мне нужно пойти к отцу. Я сразу, как только услышала об этом, позвонила доктору Куимперу. Доктор сейчас у него.

Когда они проходили через холл, из библиотеки вышел доктор Куимпер, высокий добродушный человек с грубовато-небрежной манерой обращения, которая весьма благотворно действовала на пациентов.

Он кивком приветствовал инспектора.

— Мисс Крэкенторп мужественно справилась с этой крайне неприятной обязанностью, — доложил тот.

— Вы просто молодчина. — Доктор ободряюще похлопал Эмму по плечу. — Вы со всем можете справиться. Я всегда это знал. Насчет отца не волнуйтесь — он в норме. Зайдите к нему на минутку, а потом отправляйтесь в столовую и выпейте рюмку коньяку. Считайте, что я прописал вам это в качестве лекарства.

Эмма благодарно улыбнулась и вошла в библиотеку.

— Достойнейшая женщина. На таких, как она, все и держится, — пробормотал доктор, глядя ей вслед. — Какая жалость, что она так и не вышла замуж! Это рок, неизбежная кара за то, что она единственная женщина в своем семействе. Другая сестра вовремя сбежала, выскочила замуж лет в семнадцать. А мисс Эмма к тому же довольно привлекательна. Она была бы прекрасной женой и матерью.

— Вероятно, слишком предана своему отцу, — предположил инспектор Бэкон.

— Не то чтобы слишком… Просто обладает неодолимой потребностью делать приятное своим мужчинам. Такие женщины бывают на свете. Она видит, что ее отцу нравится изображать из себя инвалида, и позволяет ему это. То же самое с братьями. Седрик возомнил себя гениальным художником, и она всячески ему подыгрывает. Этот, как там его — Харольд — уверен, что она полностью полагается на его суждения, считает их венцом мудрости. Альфреду дозволяет хвастать его сомнительными сделками, да еще и делает вид, что она тем не менее восхищена его ловкостью. О да, это умная женщина! Умеет обходить острые углы! Ну так как, инспектор, я вам нужен? Хотите, чтобы я взглянул на труп, если ваш хирург Джонстон уже кончил с ним возиться? Он, наверное, убедился, что это не одна из моих пациенток, ставшая жертвой неправильного лечения?

— Да. Я бы, естественно, хотел, чтобы и вы посмотрели. Нужно установить личность убитой. Мистера Крэкенторпа, наверное, не стоит об этом просить? Для его больного сердца это слишком сильное испытание.

— Слишком сильное? Вот чушь! Он никогда не простит нам с вами, если его лишат такого развлечения. Он умирает от любопытства. Лет пятнадцать его не баловали мало-мальски интригующими событиями. А тут такая удача! И ничего не надо платить!

— Значит, у него нет ничего серьезного?

— Ему семьдесят два, — коротко ответил доктор. — В этом все дело. Ревматизм иногда прихватит. А у кого его нет? Но он твердит, что у него артрит[142]. У него после еды иногда давит под ложечкой — эка невидаль! — он полагает, что это «сердце». Тем не менее он ни в чем себе не отказывает! У меня много таких хитрецов. Те, кто болен по-настоящему, как правило, изо всех сил пытаются доказать, что они абсолютно здоровы. Ладно, пойдем взглянем на вашу находку. Должно быть, малоприятная картина?

— Джонстон говорит, что она убита недели две-три назад.

— В таком случае — крайне неприятная картина.

Подойдя к саркофагу, доктор с нескрываемым любопытством заглянул внутрь, с чисто профессиональным хладнокровием всматриваясь в «крайне неприятную картину».

— Впервые ее вижу. Это не моя пациентка. И не помню, чтобы видел ее в Брэкхемптоне. Должно быть, хорошенькая… была… гм… и кому это она так помешала…

Они вышли наружу. Доктор Куимпер оглядел старинную постройку.

— Найдена в — как бы не перепутать — в м-м… Долгом амбаре, да еще в саркофаге! Фантастика! И кто же ее нашел?

— Мисс Люси Айлсбэрроу.

— О, новая экономка? Интересно, с чего это ей вздумалось лезть в саркофаг?

— Именно это я и хочу у нее выяснить, — с мрачной решимостью заявил инспектор Бэкон. — Теперь относительно мистера Крэкенторпа. Не могли бы вы все-таки…

— Да-да, сейчас его приведу.

Закутанный шарфами мистер Крэкенторп, эскортируемый доктором, вполне бодрым шагом проследовал к Долгому амбару.

— Возмутительно! — ворчал он. — Крайне возмутительно! Этот саркофаг я привез из Флоренции в… дайте вспомнить… в девятьсот восьмом… или, в девятьсот девятом?

— Ну, держитесь, — предупредил доктор. — Зрелище будет не из приятных.

— Как бы я ни был болен, я обязан выполнить свой долг. Долг — превыше всего.