Причуда. В 16:50 от Паддингтона. Испытание невиновностью

— Излагать, собственно говоря, нечего. Джосая Крэкенторп был промышленником. На его фабрике изготовляли разные крекеры и сдобное печенье, ну еще приправы, соусы, всякие маринады… Он сумел сколотить весьма солидное состояние. Построил этот дом. Сейчас здесь живет его старший сын, Лютер Крэкенторп.

— А другие сыновья?

— Был еще один сын. Генри. Погиб в девятьсот одиннадцатом в автомобильной катастрофе.

— Скажите, нынешний мистер Крэкенторп никогда не собирался продать этот дом?

— Он не может этого сделать, — сухо ответил юрист. — По условиям завещания, оставленного его отцом.

— А в чем суть этого завещания?

— Почему, собственно, я должен отвечать на подобный вопрос?

Инспектор Креддок улыбнулся.

— Я ведь и сам могу ознакомиться с ним в Сомерсет-хаусе[148].

Мистер Уимборн нехотя ответил ему кривой усмешкой.

— Вы правы, инспектор. Я просто имел в виду, что все, о чем вы спрашиваете, в сущности, совершенно к делу не относится. Что же касается завещания Джосаи Крэкенторпа, то здесь нет никакой тайны. Все его огромное состояние находится в распоряжении попечителей, которым было поручено следить за исполнением условий завещания. Доходы с этого капитала должны выплачиваться его сыну Лютеру пожизненно, а после смерти Лютера капитал должен быть поровну разделен между внуками — Эдмундом, Седриком, Харольдом, Эммой и Эдит. Эдмунд погиб на войне, а Эдит умерла четыре года назад, так что после смерти Лютера Крэкенторпа деньги будут поделены между Седриком, Харольдом, Альфредом, Эммой и Александром Истли, сыном Эдит.

— А дом?

— Он перейдет к старшему сыну Лютера Крэкенторпа или его детям.

— Эдмунд Крэкенторп был женат?

— Нет.

— Значит, соответственно…

— Его унаследует второй сын — Седрик.

— Сам мистер Крэкенторп не может продать усадьбу?

— Нет, не может.

— И у него нет права контроля над капиталом?

— Нет.

— Вам не кажется все это довольно странным? — спросил инспектор. — Видимо, отец не любил его.

— Вы угадали, — кивнул мистер Уимборн. — Старый Джосая разочаровался в нем. Старший сын должен был стать его преемником, а того не интересовала ни фабрика, ни какой-либо еще бизнес. Лютер проводил время в путешествиях по разным странам, где скупал objets d'art[149]. Это очень не нравилось старику. Поэтому он и оставил деньги следующему поколению.

— Значит, в настоящее время это следующее поколение не получает никаких денег, кроме тех, которые им выделит отец, а он имеет значительный доход, но не имеет права распоряжаться капиталом.

— Совершенно верно. Однако какое отношение имеют все эти юридические тонкости к той несчастной иностранке — я постичь не в состоянии!

— Похоже, никакого, — тут же согласился инспектор. — Просто мне было необходимо установить некоторые факты.

Мистер Уимборн пристально посмотрел на него. Затем, удовлетворенно кивнув, встал.

— Я намерен вернуться в Лондон, — сказал он и, переведя взгляд с инспектора Креддока на Бэкона, добавил: — Если у вас больше нет ко мне вопросов.

— Нет, спасибо, сэр.

Из холла донесся оглушительный звон гонга.

— Господи, — воскликнул мистер Уимборн. — Наверное, это усердствует кто-то из мальчиков.

— Мы сейчас уйдем, — инспектор Креддок повысил голос, стараясь перекричать звон, — пусть люди спокойно поедят. Но после ленча мы с инспектором Бэконом вернемся, чтобы побеседовать с каждым членом семьи. Будем здесь в четверть третьего.

— Вы полагаете, это необходимо?

— Видите ли… — Креддок пожал плечами. — Не исключено, что кто-нибудь вспомнит нечто такое, что помогло бы опознать убитую.

— Едва ли… но как бы то ни было, желаю успеха. Повторяю: чем скорее все выяснится, тем лучше.

Покачав головой, он медленно вышел из комнаты.

2

Приехав с дознания, Люси поспешила на кухню — надо было приготовить ленч.

Вскоре дверь приоткрылась, и в щель просунулась голова Брайена Истли.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? Я в домашних делах дока.

Люси бросила на него быстрый взгляд. Брайен приехал в своем маленьком «эм-джи»[150] прямо на дознание, и она еще не успела составить о нем какое-нибудь мнение.

Что ж, довольно привлекателен: добродушный, на вид лет тридцать. У него были русые волосы, грустные голубые глаза и большущие светлые усы.

— Мальчики еще не вернулись, — сказал он, входя и усаживаясь на край кухонного стола. — Чтобы добраться на велосипедах, им понадобится еще минут двадцать.

Люси улыбнулась.

— Они твердо решили ничего не пропустить.

— Их можно понять! Первое дознание в их юной жизни, да еще при участии всей нашей семьи!

— Вы не могли бы освободить стол, мистер Истли? Я хочу поставить противень.

Брайен послушно слез со стола.

— Осторожно! — сказал он, заглянув в противень. — Раскаленный жир… А зачем он вам нужен?

— Для йоркширского пудинга[151].

— Старый добрый Йоркшир[152]. Значит, сегодня в меню и традиционный английский ростбиф?

— Да.

— Запеченное мясо — когда-то его ели на поминках… Пахнет вкусно. — Он с удовольствием потянул носом. — Вам не мешает моя болтовня?