Приди и победи

Хотя подобные ужасы в истории человечества уже происходили — Инга раскопала очередную порцию шокирующей информации. Так, в прошлом люди время от времени лишали себя жизни целыми городами в страхе быть плененными. Эта участь постигла, например, израильскую крепость Масада на заре нашей эры или литовский город Пиленай в 14 веке. В конце Второй мировой войны жители немецкого Деммина, чтобы не попасть в руки советских солдат, решили покончить жизнь самоубийством целыми семьями. Опасаясь пыток, изнасилований и расстрелов, они резали вены, топились, вешались и даже жгли друг друга. Такими же мотивами руководствовались японцы после того, как американские войска захватили остров Сайгон. Около десяти тысяч человек предпочли плену смерть в морских пучинах. Эта скала самоубийства, как ее прозвали потом, до сих пор является священным местом для японцев.

Самое страшное в этом списке массовое самоубийство произошло в начале двадцатого века в Денпасаре на острове Бали. Голландские войска вторглись в город и осадили королевский дворец. В какой-то момент из здания в полной тишине вышла процессия во главе с раджой и священниками. По сигналу они начали резать друг друга ножами. Тогда погибло более тысячи человек.

Современная история знает не менее жуткие случаи массовых суицидов на религиозной почве. В 1997 году члены культового общества “Небесные врата”, верившие, что за их душами летит инопланетный корабль, в течение недели умерщвляли сами себя. Тридцать девять человек выпили смертельную смесь водки и фенобарбитала — все это ради того, чтобы душу приняли на борт космического корабля.

Семьдесят четыре адепта другого культа — “Храм солнца” — в период с 1994 по 1997 годы массово травили, стреляли и душили друг друга. Они верили, что их нынешнее существование — лишь иллюзия, а настоящая жизнь — на одной из планет в созвездии Пса. Туда не долететь, но там можно переродиться.

Но больше всего Бестужева и компанию поразил случай, произошедший в 1978 году в городе Джонстаун, Гайана. 18 ноября стал последним днем в истории культа “Храм народов”. Его основатель американский проповедник Джим Джонс убедил своих последователей одновременно принять яд. Погибло более девятисот человек, в том числе почти триста детей.

…Странное всеобщее оцепенение, появившееся после массового самоубийства перед РОВД, продлилось еще несколько дней. За это время оперативники, усиленные коллегами из соседних регионов, в том числе из Москвы, не жалея сил, пытались найти ответы на свои вопросы. Как Ганадор и Гуэрра пересекли границу? Почему они решили поехать именно во Владимир? С кем они здесь встречались? Каким образом убийца совершил свои убийства? Где он взял три креста (или материал для них) для совершения своих ритуалов? Это были самые главные вопросы, у полицейских было еще много мелких.

На следующий день после самоубийства сатанистов Бестужеву позвонил Стрельцов. За годы совместной работы капитан привык, что медэксперт своими вскрытиями помогает приблизиться к раскрытию того или иного преступления. Но в данном случае каждый визит к Серафимычу или звонок от него лишь сгущали и без того непроглядные покровы тайны. Этот раз не стал исключением. Стрельцов пригласил капитана зайти. Дважды Бестужева уговаривать не пришлось, и уже через полчаса они с Олегом входили во владения доктора.

Прежде всего Серафимыч предложил коллегам выпить.

— Трупов что-то многовато стало, — извиняющимся тоном сказал он. — Зрелище то еще. Вот — жахните по стаканчику, полегче будет.

С этими словами доктор протянул полицейским по стаканчику с чем-то очень ядреным. Олег с недоверием взял один в руку, поднес к лицу и принюхался.

— Что ты как криминалист? — улыбнулся Бестужев. — Сначала рубильник в стакан засунул, а только потом на язык покапал. Глотай залпом — Серафимыч плохого не посоветует.

И подал пример. Жидкость скользнула по пищеводу и обожгла желудок. А через секунду — вырвалась обратно со всем съеденным за сегодняшний день. Стрельцов предусмотрительно подставил металлический контейнер для хранения органов.

— Вот так, вот так, — удовлетворенно сказал он. — Теперь ты готов войти.

Олег, глядя на шефа, вытирающего платком рот, с отвращением отдал стакан обратно Стрельцову. Тот невозмутимо его принял:

— Ну как знаешь, смотри потом сам, я предупреждал.

Пожалел о невыпитом бедный Олежек практически сразу, как они вошли в зал. От вида раскуроченных мертвых тел, валяющихся где попало, его начало выворачивать по-серьезному. Желудок просто был не готов к увиденному.

— Я ж говорю: трупов много, а столов мало. Можно было бы в мертвецкую их отнести, но ходить туда-сюда нет ни сил, ни времени, — снова принялся извиняться Стрельцов и закурил. — Я тут дымлю почаще, но мертвецы пахнут резче сигарет, увы.

— Да нормально все, — отрезал Бестужев. Его организм тоже хотел было возмутиться, но вовремя вспомнил о пройденной недавно шоковой терапии и затих. — Что ты имел нам сказать?

— Ох, Саша, продолжаются дьявольские козни, не к добру все это, — запричитал Стрельцов. — Попомни мои слова.

— Не каркай, Серафимыч.