Приди и помоги. Мстислав Удалой

Он был слишком занят подготовкой к войне, чтобы задумываться о подавляющем превосходстве сил Георгия и Ярослава. А может быть, он нарочно не хотел думать об этом. Начни думать да прикидывать — так и вовсе откажешься от войны. Не ходят же. на медведя с одной стрелой. Другое дело — если стрел больше нет и от медведя никуда не скрыться, тогда все зависит от того, куда медведю этой своей единственной стрелой попадешь. Он хоть и большой и страшный, а ведь не из железа сделан, есть у него на теле места очень уязвимые. Значит — надо думать не о том, что зверь сильнее тебя, а о его уязвимости и о своей меткости. Да и вообще — о том, что человек должен всегда зверя одолевать! Мстислав Мстиславич отказаться от военных действий не хотел, не мог и не имел права. Иначе оставалось поставить на себе крест. Вот так князь Удалой, сказали бы люди, вот так защитник справедливости! Испугался Всеволодовичей, поджал хвост, несмотря на громкую свою славу! Тогда пришлось бы уходить из Новгорода. А куда? Вот куда — обратно в Торопец! И там уже спокойно дожидайся смерти, всеми забытый, а на Руси порядок устанавливать будут другие, получше тебя. Ничего другого и не осталось бы Мстиславу Мстиславичу, если бы он решил избежать войны со Всеволодовичами по такой смехотворной причине, как численное превосходство противника.

Больше того — не только отказаться от войны было нельзя. Проиграть ее было нельзя! Иначе — зачем тогда и жил? Зачем годами мечтал о том, чтобы долг свой выполнить перед русской землей? В гробу перевернется прах отца твоего. Поражение в грядущей войне будет поражением всей Руси! Останется на ней, на святой земле отцов и дедов, лишь одна сила — злая сила Ярослава и Георгия. Раздорами, смутой, вражескими набегами, никем не отражаемыми, прокатится горе от Волги до Буга. И Русь прекратит свое существование.

Уязвимым местом Великого княжения владимирского была, как думал Мстислав Мстиславич, устойчивая нелюбовь князя ростовского Константина к младшим братьям. Ярослав и Георгий платили Константину тем же. Несправедливо обиженный отцом, ростовский князь, по замыслу Мстислава Мстиславича, мог стать союзником. Тем более что Удалому Константин нравился, давнее знакомство их было добрым, и старший Всеволодович знал, что его притязания на великокняжеский стол князь Мстислав считает законными и справедливыми.

Следовало ростовского князя привлечь на свою сторону.

Но уверенности в том, что Константин согласится, у Мстислава Мстиславича не было. Не так все просто обстояло! Одно дело — междоусобные свары родных братьев: один другого осадил, поругались недельку-другую, покидали друг в друга стрелы без особого ущерба да и разошлись. Вскоре глядишь — уже второй первого осаждает и с тем же успехом. Не столько вотчины друг у друга отнять стараются, сколько силой да отвагой хвастаются. Росли же вместе, одной матерью вскормлены, одного отца кровь в жилах течет! А что дерутся, так это дело обычное. Даже самые любящие братья хоть раз, да оттаскают друг друга за вихры из-за какой-нибудь обиды.

И совсем другое дело — если Константин выступит против братьев с чужим войском. Тут уж шутки кончатся. Тут уж Георгий и Ярослав смело смогут его обвинять в предательстве. И тогда никакими справедливыми причина-ми це оправдаешься, прослывешь братоубийцей, одним из тех презираемых всеми злодеев, имена которых из века в век произносятся с проклятиями Так и случится, если, конечно, братья не будут побеждены.

Это у Мстислава Мстиславича выбора не было. Константин же мог выбирать: присоединяться ли к Удалому и его союзникам, мириться ли на время с Георгием и Ярославом или — еще проще и выгодней — оставаться в стороне. Посмотреть, чем дело кончится. Победит Мстислав Мстиславич — глядишь, может, тогда и предложит великий стол во Владимире, хотя бы за то, что братьям не помогал. А одолеют Ярослав с Георгием — тоже ничего страшного, по крайней мере все останется так, как и раньше.

В то, что Константин выберет невмешательство, Мстислав не верил в глубине души. Не таков он был, князь Константин Всеволодович, чтобы отсиживаться за чужими спинами, когда дело дойдет до его судьбы и чести. Но возможность его союза с братьями, хоть и малая, все-таки была. Если бы достаточным временем располагать, то князь Мстислав сам бы съездил в Ростов. Он знал — в личной беседе сможет убедить Константина в своей правоте. Но времени-то и не находилось на такую поездку. Оставалось одно — послать к Константину надежного человека. Честного и прямого, правоту Мстислава Мстиславича чувствующего как свою собственную. Долго выбирать посла не пришлось. Выбор пал на боярина Явольда, который, весьма довольный поручением, сразу же отправился с небольшим отрядом к ростовскому князю.