Приди в зеленый дол

– Не так легко, наверное, найти здесь мастеров, – сказал он. – Имей в виду, что моё предложение остаётся в силе. То, о чём мы говорили весной. Я готов привезти из города хорошего плотника и пару подручных, чтобы они привели в порядок все самое основное. Жаль, что дом разваливается на части. У домов свои права, и их надо уважать. Если ты мне только позволишь, Кэсси…

Она глядела ему в лицо.

– Какая ему теперь разница, – сказала она, – я хочу сказать – Сандеру. Какая ему разница, что будет с домом?

– Но дом, – снова начал он, – это всё-таки недвижимость и…

Она его даже не слушала. Он это знал. Она всегда была такая. Она может стоять рядом с тобой, даже глядеть тебе в глаза, а мысли её будут витать где-то далеко. И все же он спросил, резко, чтобы вернуть её на землю:

– Кто же у тебя работает? Кто починил ступеньки? Кэсси!

Теперь она даже не глядела на него.

– Кэсси! – повторил он ещё громче. – Где тебе удалось найти работника?

Взгляд её вернулся к нему.

– Это Анджело, – сказала она.

– Кто он такой?

– Не знаю, – сказала она.

– Как это – не знаю? – Он услышал в своём голосе резкие, визгливые нотки, которые всегда старался подавить, когда допрашивал в суде свидетелей. Тогда он попытался переменить тактику:

– Ты хочешь сказать, что он не местный?

– Он пришёл по дороге, в дождь, – сказала она. – Его зовут Анджело.

– А фамилия?

– Не знаю.

Она снова отдалялась от него. Тогда он ласково сказал:

– А как ты чувствуешь себя, Кэсси? Лучше, хуже?

– Прекрасно, – сказала она. – Только голова иногда болит. Не каждый день.

– Нехорошо, – пробормотал он. Потом, немного помолчав: – А что этот Анджело? Где он живёт?

Она посмотрела на него пристально.

– Думаешь, ты меня перехитрил, – сказала она. – Скажите, какой ловкий. Судейская лиса. Перевёл разговор на моё здоровье, а потом снова спросил про Анджело. Но я тебе все сказала. Он пришёл по дороге, под дождём, в городском костюме, весь мокрый, с размокшим пакетом в руке. Как будто возник вдруг из дождя и тумана. Потом он помог мне разделать оленя.

– Какого оленя, Кэсси?

– Которого Сай Грайндер убил.

– Сай Грайндер? А, это тот…

– Да, тот Сай Грайндер. Он убил оленя на моей земле. Из дурацкого старого лука. И я его заставила отдать мне тушу. Анджело видел и подтвердил, что олень был на моей земле, а Сай Грайндер разозлился, и я выстрелила из двустволки. – Она помолчала. – Я не в него целилась. И он притащил тушу назад.

– Ты стреляла в человека, – резко сказал Маррей. – Это подсудное дело.

Но он видел, что она его не слушает. Он наклонился к ней и почти шёпотом спросил:

– Этот Анджело – где он живёт? А, Кэсси?

– Ты уже спрашивал, – сказала она. – А я и не скрываю. Здесь и живёт.

– Здесь?

– Да. Он мне разделал оленя. Он не знал, как олень называется, не знал, как сказать по-английски, но разделать сумел. Я ему только сказала, что это так же, как свинью или корову. Он мне ещё двух боровов заколол на прошлой неделе, когда приморозило, и мы их прокоптили. Он жил у дяди на ферме, и там выучился, и…

– А где живёт его дядя, Кэсси?

– Не знаю, – сказала она. – И починил мне крыльцо. И дров напилил на зиму, и…

– Можно мне его увидеть? Я бы хотел с ним поговорить.

– Он уехал в Паркертон, – сказала она. – Он починил машину. У него дела в Паркертоне, и он привезёт оттуда продуктов.

– Покажи мне его комнату.

Не отвечая, она повернулась и пошла назад в прихожую, а оттуда в коридор, который вёл в пристроенное крыло. В комнате стояли старинная ореховая кровать, комод красного дерева с мраморной крышкой и пятнистым от времени зеркалом в резной раме, возле кровати – старый раскладной стул и на стуле старая электрическая лампа без абажура. В окне было разбито одно из стёкол и вместо него вставлен кусок картона, весь в разводах от дождя. В стенном шкафу не было дверцы. Её заменял кусок мешковины, подвешенный наподобие занавески.

Маррей подошёл и поднял её. В шкафу на плечиках висел пиджак в крупную серую и чёрную клетку, с ватными плечами.

– Хороший материал, – сказал Маррей, щупая ткань. – Дорогой. – Потом добавил: – Сшит на заказ. – Он посмотрел на внутренний карман, потом воротник, пытался отыскать монограмму владельца, но не нашёл.

– Перекуплен, конечно, – сказал он.

Затем осмотрел пару шерстяных брюк, висевших под пиджаком. Нагнулся и поднял одну из лакированных туфель. Внутри была напихана газетная бумага, а кожа смазана чем-то вроде вазелина.

– Нога у него небольшая, – сказал он. – Он и роста маленького?

– Нет, – сказала она. – Он высокий. Крупный мужчина.

– А в чём он поехал?

– Мне жалко было смотреть на него, как он работает в городском костюме, – сказала она. – Я нашла ему: старые Сандеровы вещи и подкоротила. Он хоть и крупный, но меньше Сандера. – Она помолчала, потом добавила: – Сидят, правда, не очень хорошо. Но для работы годятся.

– Ты его кормишь или он сам себе готовит?

– Я его кормлю, – сказала она. – Как же его не кормить, раз он работает? Но сама с ним не ем. Я ем там, с Сандером. Тебя ведь это интересовало?