Приглашение в мир чувств

– Я не понимаю, что ты мне предлагаешь. Соглашение всегда временное.

– Так и есть, – отчеканил он. – Что еще, по‑твоему, я мог тебе предложить?

Руби поджала губы и затаила дыхание.

– После дней, проведенных вместе, я задавалась вопросом, изменилось ли что‑нибудь между нами. Изменился ли ты?

Он резко хохотнул:

– Почему я должен измениться?

– Я имела в виду твои чувства ко мне.

Наступила такая тишина, что падающая на пол булавка показалась бы рухнувшим металлическим столбом.

Лукас выругался:

– Знаешь, у меня странное ощущение дежавю. Если ты думаешь, будто что‑то изменилось между нами, значит, шампанское ударило тебе в голову. Ты знала правила, когда это начиналось. Я предупреждал тебя.

Как жестоко с его стороны напоминать Руби о ее подростковой любви! Разве он не понимает, как сильно она сожалела тогда о том, что выставила себя дурой? И она выставит себя еще большей дурой, если раскроет ему свои чувства сейчас.

– Если ты не возражаешь, я предлагаю расторгнуть наше соглашение прямо сейчас. Сегодня вечером.

– Сегодня? – удивленно спросил он. – Почему сегодня?

– Мы оба добились своих целей. Свадьба Дельфины прошла без сучка без задоринки, а ты продал Ротвелл‑Парк. Теперь мы можем расстаться без обид. Расстаться сейчас, пока мы не увлеклись друг другом по‑настоящему.

Он недоуменно нахмурился:

– Увлеклись?

– Пока не влюбились друг в друга.

Лукас сжал руками спинку стула, и костяшки его пальцев побелели. Но выражение лица было таким же пустым, как стена у него за спиной.

– Ладно. Покончим с этим сегодня. – Его голос не выражал никаких чувств.

– Спасибо, что разрешил провести здесь свадьбу. С твоей стороны очень великодушно не брать арендную плату и…

Он поднял руку, останавливая ее:

– Покончим с разговорами. – Он закрыл глаза и потер пальцами переносицу. Опустив руку, он тяжело вздохнул и посмотрел в ее сторону. – Я ненавижу прощания.

– Да, я их тоже не слишком люблю. – Она посмотрела на остатки ужина на столе. – Мне лучше убрать это, пока я.

– Оставь это.

– Но…

– Я сказал, оставь это, – категорично заявил он.

Руби отошла от стола, у нее стало тяжело на душе.

– Надеюсь, к тебе вернется зрение, Лукас.

– Спасибо.

Она задержалась у двери, желая и надеясь, что он окликнет ее и скажет, что совершил ужасную ошибку. Что он любит ее. Что он не хочет, чтобы она уходила.

Она сдержала слезы при мысли о том, что больше никогда с ним не увидится, и быстро откашлялась.

– Извини меня. Сегодня был трудный день. И по‑моему, у меня началась аллергия на цветы.

– Руби?

Она повернулась и посмотрела на него, радуясь, что он не видит слез, катящихся по ее щекам.

– Да? – почти безразлично сказала она, словно ее душа не разрывалась на тысячи частей.

Он с трудом сглотнул:

– Спасибо, что помогла мне пережить трудный период. Не знаю, что бы я делал без тебя, особенно после того, как заболела твоя бабушка.

– Не за что. Я хорошо провела время.

Уголок его рта приподнялся, но его улыбка напоминала гримасу.

– Будь осторожна, ладно?

– Ты тоже.

Снова повисла тишина, которая казалась почти осязаемой. А потом Руби повернулась и вышла, не оглядываясь. Дверь захлопнулась за ней с тихим, жутковатым стуком. Конец истории.

Истории, у которой не могло быть счастливого конца.

Лукас вздохнул и размял ноющие пальцы. Он должен быть счастлив, верно? Интрижка, которой не должно было случиться с самого начала, закончилась. И все было сделано с хладнокровной вежливостью, а не со злобой и недовольством. Почему же тогда он так злится и так разочаровывается?

У него стало тяжело на душе. Он всегда планировал расстаться с Руби. Так он поступал со всеми своими любовницами. Он никогда и никому не позволял бросить его. Он уходил первым. Этому он научился у своих родителей: человек, который уходит первым, максимально контролирует ситуацию и поэтому страдает меньше всего. А единственное, чего он избегал в жизни, так это страданий. Любовь к кому‑то дает этому человеку возможность причинить тебе боль. Он никому не позволил бы иметь такую власть над собой. И все же…

Когда Руби закрыла дверь, у него возникло ощущение, что из легких выкачали весь воздух. Он хотел продолжить с ней отношения, совсем ненадолго. Самое странное в том, что он не понимал, когда ему следует расстаться с Руби. Дата расставания была такой же расплывчатой и туманной, как его зрение.

Но вот они расстались. Сегодня вечером. В их отношениях подведена красная черта. Завтра Руби уедет из Ротвелл‑Парка, и Лукас больше никогда ее не увидит. Кстати, он не видел ее все время, пока они были вместе.

Не потому ли он так сердится? Не потому ли он ожесточился, что она так покончила с их отношениями? Он сжал кулаки, злясь на себя за то, что хочет ее и нуждается в ней.

Прежде ему никто не был нужен.

Он был человеком, который запрещал себе увлекаться и любить.

Руби столкнулась с подругами на обратном пути к себе в комнату. Меньше всего ей хотелось откровенничать о своих отношениях с Лукасом, но Харпер и Аэрин были слишком наблюдательны, чтобы не заметить ее покрасневшие глаза. Они прошли за ней в ее комнату и закрыли за собой дверь.