Приглашение в мир чувств

– Что случилось? – спросила Аэрин, хватая Руби за руку. – Ты плакала?

Руби вытерла глаза тыльной стороной ладони:

– Я рассталась с Лукасом. – Она прикусила нижнюю губу, чтобы та не дрожала.

– Ох, Руби, – вздохнула Харпер. – Может, это и к лучшему, дорогая. Нам, Золушкам, не место в мире богатых мужчин.

Аэрин протянула Руби салфетку:

– Мне так жаль. Хотела бы я чем‑нибудь помочь тебе.

Руби высморкалась:

– Я выживу. Я знала о рисках, когда сошлась с ним. Он с самого начала сказал мне, что наша интрижка временная. Но как определить временные рамки своих чувств? Разве можно взять и отключить их? – Она театрально щелкнула пальцами. – Мне кажется, я всегда любила его. – Она сдержала очередное всхлипывание и вытерла глаза. – Утром я уеду отсюда. Я больше не хочу видеться с Лукасом.

– Ты уверена, что надо так спешить? – взволнованно спросила Аэрин. – А если он передумает? Утром он может начать думать по‑другому.

Руби вздохнула и опустила плечи.

– Ничего не изменится. Он решил жить своей жизнью, ему никто не нужен. А я рассталась с ним, потому что раз он не изменится, то в конечном счете еще сильнее навредит мне.

– Мне жаль, что все так обернулось, – сказала Аэрин. – Но я думаю, лучше тебя его никто не знает.

– Я знаю только то, что он позволяет мне знать, – произнесла Руби. – Он не раскрывает мне свою душу. Я считала, если он начал рассказывать мне о своих родителях, то… Но когда дошло до выяснения отношений, он оттолкнул меня. Он отказывается любить. Я не понимаю, почему я думала, что он полюбит меня.

Харпер долго смотрела на нее:

– Ты сказала ему, что любишь его?

Руби покачала головой:

– Нет, и я безмерно этому рада. Я бы не вынесла, если бы повела себя как в шестнадцать лет. Представляете, в какую лужу я бы села?

Лицо Харпер выражало ее искреннее одобрение.

– Ты должна беречь свою гордость, подружка.

– Я должна еще кое‑что тебе сказать. – Руби начала рвать салфетку пальцами.

Харпер в ужасе уставилась на нее:

– Ты не беременна?

Харпер жутко боялась забеременеть, как это сделала ее собственная мать от мужчины, который не поддерживал ее и отказывался признавать и даже встречаться со своим ребенком, потому что уже был женат и имел семью. Харпер попала в приют в восьмилетнем возрасте после того, как ее мать покончила жизнь самоубийством. Хотя ее отец несколько раз обещал навестить ее после смерти матери, он этого не сделал. И в отличие от Руби, Харпер никогда не отправляли к родственникам или в приемную семью.

– Конечно нет, – сказала Руби. – Речь о новом владельце Ротвелл‑Парка.

Харпер сильнее округлила глаза:

– Лукас продает поместье?

– Уже продал, – произнесла Руби. – И ты ни за что не догадаешься, кто его купил.

Харпер побледнела и судорожно сглотнула:

– Джек Ливингстон?

– Ага. Он собирается переделать его в бутик‑отель.

– Ну, я могу с уверенностью сказать, что никогда больше не приеду сюда, – сказала Харпер с подчеркнутой решимостью.

– Я тоже, – произнесла Руби и печально вздохнула.

Лукас услышал, как машина Руби уехала до рассвета следующего дня. Он не спал почти всю ночь, мучаясь от сомнений. Отчасти ему хотелось пойти к ней и попросить остаться. Но потом он понимал, что поступил правильно, оттолкнув ее. Ему казалось, что он вернулся в детство и вновь пережива ет уход одного из родителей и необходимость терпеть опустошение другого.

Наблюдение за бурными эмоциями брошенного человека оставило в его душе неизгладимый след. Он решил, что никогда не будет таким, как его мать, которая висла на шее его отца, умоляя остаться и дать ей еще один шанс. И он не будет похож на своего отца, который говорил своей жене, что любит ее, а потом уходил и заводил романы с более молодыми женщинами, когда его утомляло изменчивое настроение жены.

Лукас знал, что поступил правильно как ради себя, так и ради Руби, отпустив ее. У него нет ни желания, ни возможности поддерживать долгие отношения с женщиной. Он не сказочный принц, который ускакал на закат со своей принцессой. Было бы несправедливо обещать Руби то, чего он не сможет ей дать. Лучше отпустить ее, чтобы она могла найти другого мужчину, который подарит ей свою любовь, преданность и семью.

Но…

Он будет скучать по Руби. Очень. Он будет тосковать по ней во многих отношениях: по звуку ее возни на кухне, по свежему цветочному аромату ее духов, по звону ее смеха, по прикосновению ее тела. Как же он будет скучать по сладким изгибам ее тела! Вкусу ее губ, ощущениям, поцелуям и прикосновениям.

Лукас почувствовал такую боль, что у него перехватило дыхание. Секс с Руби был самым эротичным, приятным и захватывающим опытом, который он никогда не забудет. Он запомнил каждое мгновение их близости.

Лукас радовался, что уезжает из Ротвелл‑Парка. Оставаться здесь сейчас будет слишком тяжело без Руби. Она оживила это место, осветила темные углы и добавила цвета в каждую комнату. Не тот цвет, который мог видеть, а тот, который он мог почувствовать. Она разрядила мрачную атмосферу и привнесла свежесть, похожую на летний бриз, которая развеяла спертый воздух печали Ротвелл‑Парка.